Евгений Мартынов - Тризна жизни. Сборник стихотворений

Что жизнь земная без знакомств?
Сухая ветвь в забытом поле,
Что предана огню потомств,
Разъединенных поневоле.

Что жизнь земная без любви?
Случайная затея плоти.
Души порывы призови
В календаря нескладном счете.
Что жизнь земная…

Никто не знает, что такое счастье.
Оно в тиши, и им дыханье скрасьте.
Минуты на двоих к тому причастны.
Кумир с часами бьется беспристрастно
На волю, чтобы в глупости распасться,
Пытать собою мысли безучастно,
Мелькая в смыслах образных фантастов —
Кого не задушила цепь балласта…

Никто не знает, что такое счастье.
В толпе пестрящей разношерстной масти,
Скрываясь между участью напастей,
Пытается его учуять мастер,
Ученикам своим тем знанием похвастать,
На босу ногу налепляя пластырь.
И пастырь между чередой причастий,
Как рыболов, для душ готовит снасти.
Не внемлет слову вычурная паства…

Никто не знает, что такое счастье.
Молчат и держатся за тьму другие касты.
От них приходится абсурд услышать часто.
Готовые собой и миром клясться,
Что каждый над другой душой не властен,
Цепляются друг дружке за запястья.
Не в сумме и не в номере кадастра,
Не в пылкости любовных сладострастий;
Оно в тиши, в ночи. Могильный заступ
Ответит каждому про истинное счастье…

Был добр, но никому добра не сделал,
Был мудр, но не придумал ничего.
Радушен был, но лесть им завладела,
Был щедрым – для себя лишь одного.

Был мягок – не считали это благом,
Был честен – называли дураком,
Был скучен, но всегда срывал аншлаги.
Он был для мира дерзким чудаком…

Что образ в памяти твоей?
Его забросишь в угол дальний,
Забытый, станет он печальней,
Воспоминания – больней.

Мой лик, архангелу подобный,
Останется на фотоснимке,
Желтеющем до невидимки,
Залижет дождь узор надгробный.

В какой – то вечер в тишине
От скуки или же тоскуя,
Холодным сердцем, где живу я,
Ты все же вспомнишь обо мне…

Я Вас люблю и на себя отчасти злюсь
За стыд, за этот разговор напрасный,
За глупость, за союз с мечтой несчастный.
Я Вас люблю, и в том Вам признаюсь.

Не сотнею работ от мастеров
Украсить я мечтал свою обитель,
Нет! Вы мой самый светлый посетитель,
Вы мой оплот и неприступный кров.

Одной картины я хочу быть зритель.
На ней Вы в диадемах и лучах,
Величие и кротость в тех очах.
Мое проклятие и мой святой спаситель!

Той похоти невинный образец,
Вы обнажаете во мне несовершенство —
К высоким чувствам сею декадентство —
Которое вместил в меня Творец.

Я Вас люблю! Прелестница, чу! Где ты?
Пока пожар душевный не угас,
Пусть вечность с плотью повенчают нас.
Они могильным сумерком одеты…

Нет на свете для счастья печальнее,
Чем надежды усохший цветок.
Не желайте колец обручальных,
А готовьте могильный венок.

Гибнет роза в степи одинокая,
Не помогут лихие шипы,
Не утешит ни буря далекая,
Ни мираж одичалой толпы.

Молит ангел на склоне утеса
Злое небо за души людей.
Он бесплотный, и нет с него спроса,
Нет для счастья печальней идей.

Целую холодные руки,
Рыдаю над телом твоим
Под таинства мерзкого звуки,
Что льет упованьем святым.

И я с этим вечным законом
Смиряюсь и тихо молюсь,
Как над совершенством, над оным
Еще не один раз склонюсь…

Я знаю, в небесной отчизне
Блаженство и радость нас ждет.
Пирует уставшая тризна,
Смеется древесный киот.

Ты это, красавица, знала.
Одним упованьем жила;
Не зная любви, умирала,
Похоже, святою была.

Зачем же так рано, младая,
Окончила жизненный путь?
Путы непорочных страданий
Тугую окутала грудь.

Застывшие в образе очи,
Тень смерти на коже лица
В таинственном сумраке ночи
Едва укоряют творца.

Мой стих тебе – загадочен, невнятен.
Он к тайным созерцаниям привык.
Не каждому любезен и понятен
Сокрытых чувств прикушенный язык.

Пока душой владеет вдохновенье,
Сакральности не выдам я своей.
Не ждите полупьяных откровений
И исповеди для святых людей.

Не выдам я мучительных признаний
И не решусь несчастие открыть.
Не наделю толпу для сплетен знаньем —
С собою нужно прежде честным быть…

Пусть имя прошепчу сто раз уныло
И сам себе признание пошлю
О сердцу и душе поэта милой,
О той, кого так искренне люблю!

Я изучаю твой портрет.
В нем сомн бесстыдства и порока,
Терзанье дерзкого упрека
За нераденье свежих лет.

Он ничего не говорит,
А просто смотрит безучастно,
Как будто не было той страсти
И после не было обид.

О, ностальгия прошлых дней…
В моих лишь мыслях скрыта тайна,
Но память выдала случайно
Вновь чувства, вспыхнувшие к ней…

Когда в тебе клянут жену и мать
За краденое у закона счастье,
Умей плевки покорно принимать,
Как принимала беззаветно страсть ты.

Пусть плотской радости тонка, но цепка нить.
Пусть увлечение тебя забудет скоро,
Не перестанешь вспоминать, жалеть, губить
Блаженства миг для вечного позора.

Ты избрана носить в душе печать,
Быть для любви минутною богиней,
Чтобы с небес низвергнутой страдать,
Как враз освобожденная рабыня.

Когда тебя влекут к ответу вновь,
Своей ошибки совесть не признала.
Горька и независима любовь,
Изменчива, и ты об этом знала…

Это огонь, и мы горим
Среди людей и стен бетонных,
Безмолвным криком говорим
Телам бездушным в мир картонный.

Мы здесь как шайбы на резьбе,
Как осени сухие листья,
В нагретой убранной избе
Прохладные бросаем мысли.

Там за окном искрится смех,
И все спешат, бегут без смысла,
В надежде выручить успех,
А если нет – его домыслить.

Что ваше счастье на углях?
Тем праздникам не нужен повод.
На части рвутся второпях
Огонь любви и вечный холод.

Толпа не чувствовала боль,
В дороге умножая свиту,
Не видела пожара, вдоволь
Живя в задворках монолита.