Геннадий Деринг - Body-Бог, или Месть неандертальца

Иаков осветлил вегетативные коммунистические массы.

Он благонравных индивидов обратил

В ошеломлённых грёбанных саврасов.

Для этого указанный Иаков

Вручал согражданам простосердечным

(Подчёркиваем это паче!)

Фальшивые бумажные клочки,

Их благородно именуя ваучерами.

Он их дарил мешками

Как круглым байбакам,

Так и садовым головам,

Которые в таких делах считались знатоками.

Они с барсетками к нему бежали,

С лукошками, горшками, кошелями

И, обретя с печатями бумажки,

Им присягали, как божкам.

«Дай! Дай! И мне, и мне!» – кричали.

И, получив квитки,

Немедля одичали.

Хитрец бросал в горшки

Мельчайшей позолоты крошки,

Он в русах глупые надежды вспенил

И тем привычные для них усердные труды

В мгновенье ока обесценил.

Заводы обанкротил, домны потушил,

Отправил пашню в перелог,

На всё, что шевелилось на Руси,

Кабальный наложил налог.

Героями провозгласил успешных и «бохатых»

И объявил поход крестовый

За золотым тельцом рогатым.

Он почву выбил из-под ног Раш а.

«Извечный воин и строитель»

Вдруг обратился в торгаша!

(Люцифер хохочет.)

Недолго сохранялись ваучеры в дырявых к о шах

И были скуплены у нищеты

Тем же Иаковом за государственные гр о ши!

Не поднимая из могил Наполеона и Адольфа,

На голову не возложив царей венец,

В три дня прибрал к рукам великую страну

И обратил народ в финансовых кастратов

Рационал-шельмец!

(Люцифер указывает на Иакова пальцем.

Иаков недоумённо пожимает плечами.)

ЛЮЦИФЕР (сделав очередной глоток из фиала).

С тех пор на русском поприще

Презлое и прегорькое вершится дело:

Торгуют правдой, совестью

И бренным телом.

И я не осуждаю бедных варваров,

Поскольку нет у них иных товаров.

…В ряд выстроившись

На обочинах рокад и торных трактов,

Парламентарии, телеведущие, редакторы

Проекты подлые загнать готовы оптом

И штучно – полные предательства труды,

Представив Якову на обозренье

И переда достойные

И неприлично округлённые зады.

Агенты Якова снимают оппозицию

И тут же за киосками, за шопами,

Кастратов пользуют в срамных позициях.

Над древнею Москвой вместо малиновых трезвонов

Несутся вопль ликующих насильников

И жалких содомитов стоны.

Услуги бедняков оплачивают налом,

Ворованным у них же капиталом…

(Пауза, Люцифер набирает воздуху в лёгкие.)

…Простые рашки, воины, трудяги разлюбезные,

Оставив труд и службу бесполезные,

Фарцуют шмотками

Из ближних бусурманских стран,

Слезами и «Royal ем » каждый пьян…

Меж тем Иаков обирает русов, аки лютый кат,

Кантует барахло

И за граничный пост выкатывает…

(Люцифер останавливается и

обводит глазами присутствующих.)

..Любую жизни сферу

Мазурик – демократ и либерал –

Низводит в пошлую аферу.

«Где труд, там и любовь всегда бывала», –

Так рассуждал Совок бывало.

«Любовь меняют на бумажки», –

Так ныне рассуждают рашки.

В оформленном и утверждённом мною

Акте обвинительном

Особою идет главой –

Не как попало абы! –

Паденье русской женщины,

Беспомощной и беззащитной бабы.

А что хотите при хозяине легчённом вы?

Облегчена и спутница его, увы!

Любви бесплатной рус теперь не знает,

Но башлей на оплату грешной страсти

С трудов своих не получает.

Настасьи, Анны по углам мышкуют.

Дельцы их выжимают пот,

Бандитство их стрижёт,

В погонах перевёртыши крышуют.

На Варварке и у Ворот у Красных

Идёт торговля плотью безопасно.

В часы полночные, когда дуреют ароматом розы,

В курносые носы колёсные заправив дозы,

Пред тем ограбив не одну аптеку,

Ведут лохмотники

Чувих на дискотеку.

И пляшут, пляшут гологузые,

Чтоб истощиться,

У них это зовётся "кайфовать", или "тащиться".

Встав тысячной толпою, кр у гом,

Они трясутся друг пред другом –

Юнцы-руины и старухи-девы,

И дики звуки их скороговорчивых распевов.

В ночь беспросветную

Под мерзостной командой кормщика-жокея

Плывет корабль скопцов скорее и скорее.

Перемогая похоть, поганцы,

Любви дешевой жалкие жрецы,

Скулят подругам н а ухо,

Со ссылками на телеинобытие,

Как сладостно бывало при Совке

Полов бесплатное соитие.

От холостых прыжков устав,

Усладу ищет нищий в лакомых местах:

Подруге проверяет грудь, живот, не исключает зада…

Увы, заветного не обретает клада!

Напрасно, куклы заводные,

Ласкают зоны эрогенные,

Поверхностные и сквозные.

На выбор части предлагая тела,

Хваленые на сайтах порно,

Подруги цену требуют умеренную,

Но на своём стоят упорно.

Что стоит тысячу,

То отдают за сотню долларов и менее,

Готовы доллар выручать

Через побои и глумление.

Но не желают слышать,

Хотя о том просил бы целый полк,

О наслажденьях в долг…

(Пауза.)

…Пока хлопочет на блошином Рашка,

А Настя на панели клиентуру манит,

Им, в пробном браке состоящим, недосуг

Воспроизводством собственным

В приватизированной заниматься бане.

(Хотя имеется законное запечье.)

Но, собственно, продолжить род и нечем!

Бывало сравнивали Рашкинское «о-го-го »

С ключом от древнего собора.

А ныне с чем сравню его?

С пистоном для пера чернильного прибора!

Такая анатомии поруха

Влечет снижение либидо

И тягу бесполезную к порнухе,

Что сказывается катастрофически

На органах, бездействующих втуне,

И ситуации демографической…

(Пауза. Люцифер отпивает воды.)

Два слова о культуре и искусстве.

И здесь наш новодел

Отменно преуспел.

На зов его из андеграундских подвалов,

Конур, камор и будок, наскучивши молчанием,

Повылезли писатели оглодавшие, сухие

И оглушили Рашку лаем, визгом и рычанием

Маньяки ерофеевы,

Глумливые войновичи,

Бредовые пелевины,

Зловонные сорокины

И прочие лукавцы-бестии

Под уськанье Иакова

На Сороса стипендии

Совка литературно кулемесили.

Впав в креативное наитие,

Свершили сочинители открытие:

Можно картину мира красками писать,

А можно тем, чем ты привык

«Ходить» и п и сать.

Вскипело «современное» искусство –

Безудержно, неистово:

Смешались «классики», «митьки», «акционисты»,

Концептуальные авторитеты и босяры,

Пейсы, бородки, бороды и бородищи –

Народ до жирного приварка ярый.

Посыпались перечисления и бартер

На плеши пионеров медиарта.

Явились галереи, центры, инсталляции,

Корпоративные площадки стадные,