Владимир Козырев - Возвращение

Звезды пляшут по квартире
В окруженьи белых крыл.
Как тоскливо в Божьем мире
Всуе вспыхнувших светил.

Невозможно обмануть время.
Невозможно отпугнуть случай.
Бесполезно прокалять семя,
Чтобы корни проросли лучше.

Невозможно обольстить слово,
Рифмовать на рубеже мира.
Не старайтесь напоить злого.
Не пытайтесь убедить Лира.

Не стремитесь пробудить совесть
У того, кто торговал кровью.
Не пытайтесь сотворить помесь
Из небес и золотой кровли.

И когда на острие трое,
Не мечтайте уберечь Трою.
Не берите на себя много,
Невозможно победить Бога.

В этой странной роли
Сном себя не тешь.
Осень в ореоле
Призрачных надежд.

Кажется, что рядом
Уж почти что год
За печалью взгляда
Музыка живет.

Но неистребима
Вера в чудеса,
Приостановила
Стрелки на часах.

В легком повороте,
В тонких лентах снов
Вкралась в эту осень
Правда ясных слов.

Играю в шахматы с судьбой,
Где каждый ход – зевок.
Гнедые кони рвутся в бой,
Но им и невдомёк,
Что неприкрытый мой король
На краешке доски
Прижат ферзём, плохая роль,
И тщетны все броски.

Судьба промашки не дает,
Играет – первый класс.
И рок мои фигуры бьет
Уже в который раз.
Мечом сверкает черный ферзь,
Расстроен белый ряд,
Запас фигур исчерпан весь,
И неизбежен мат.

Но в вихре замыслов своих,
О времени забыв,
Судьба играет за двоих,
А я пока что жив.
Мне в помощь время: по часам
Стучу, приподнят флаг.
Успею, ведь уже и сам
Я шахмат черный маг.

Когда иссушит вены страсть
Не красьте слога.
И чтоб купить, а не украсть —
Платите Богу.

И если трудно сделать вдох —
Бессильна йога.
Зажгите порох, а не мох —
Просите Бога.

Судьба нелепа и строга,
И все ж, в истоках
Узнайте брата – не врага,
Любите Бога.

Узнайте о его тоске
Хотя б немного.
Не стройте храмы на песке —
И верьте Богу.

Погашен свет, и холод свят,
Как древняя земля.
В окно вонзила снежный взгляд
Беззвездная зима.

Как будто иглы колют мозг,
И тот теряет мощь.
Ну а за окнами мороз
И ледяная ночь.

И стынет дух, темнеет кровь,
Взрывается строфа.
По нервам выбивают дробь
Запретные слова.

Я лягу в час и встану в шесть,
Закончу этот стих.
За ним судьба и, вроде, здесь
Черты не провести.

Когда любовь вернется в сад
И постучится в дверь,
Во мне не смолкнут голоса
Ошибок и потерь.

И будет так же свят мороз,
И будет новый век.
Открытый стих, простой вопрос,
Прощенный человек.

Лафитный хрусталь, золотое перо,
И жаркий огонь в очаге.
И пышет румянцем с грибами пирог,
Как летний загар на щеке.
И снег за окошком кружится волчком,
И прячутся тени в углах.
А пепел, как иней, ложится молчком
На сочных и жарких углях.
И тонкие пальцы коснутся щеки,
И дрогнет огонь на свечах.
И будут шаги и близки, и легки,
Как в светлых полночных мечтах.
И будет огонь полыхать до утра,
Подобный январской звезде…
Да нет у меня золотого пера
Очаг написать на холсте.

Мы затаились, словно на картине,
Укрывшись в серебристой паутине.
И ходят тени по коврам музея:
Искусствоведы, девы, ротозеи.

Они проходят вереницей мимо,
Не то цари, не то плохие мимы,
В их лицах отраженье интереса
К героям возрожденья и прогресса.

Я узнаю поклонницу у входа,
Она не заходила больше года.
Теперь на нас опять вернулась мода, —
А может, на сюжет такого рода.