Дмитрий Тюпа - Пути человеческие (сборник)

Представь, что смолкнет жизнь в разгаре спора,
Сбежит от века, где всё крест да крест.
Протобионта нет. Осталась спора.
И ангел не трубит, и червь не ест.

Жизнь обновляется за веком век:
Раздулись почки, чтоб родить побег,
Внутри намёк на листья, на цветы,
Природа не выносит пустоты;
У матерей раздулись животы,
Внутри намёк, и всё же человек.

Тревожный сон. Больной, бредовый сон.
Срываю почку из весенних крон,
Срываю нераскрывшийся цветок,
Срываю завязь, плода сладкий сок,
Живую мякоть и семян поток,
Взмывающий в манящий небосклон.

Рву из земли несмелые ростки,
Крушу стволы деревьев на куски,
По роще ураганом прохожу,
Горят леса, и вторит миражу
Хрипящих пней дымящаяся жуть;
Земля скулит от боли и тоски.

Над пепелищами – невнятный вой,
А неродившийся ребёнок твой
Зовёт: «Не допустите похорон!
Не обрывай меня с весенних крон,
Жизнь обновляется со всех сторон,
Но смерть уже стоит над головой».

В час космического спазма
Созывая льды комет,
Пламенеющая плазма
Завершила путь гамет.

То ли попросту взбираться
На подтаявший ледник,
То ли по протуберанцам
Опуститься в звёздный лик…

Вечный Скульптор-полуночник
Плавным бдением резца
Обозначил позвоночник
От сознанья до крестца.

Волны в лунной альбе мола,
Будь прибой благословен —
Пена лепит альвеолы,
Духа вдох и рокот вен…

Сменится прилив отливом,
Полог отступивших вод
Приоткроет боязливо
Под ногами небосвод,

Перевёрнутый в сетчатке.
Проплывут над головой
Чьих-то странствий отпечатки,
Гулкий купол мостовой…

Сумерки, разлейте
Перламутра дым.
Ты играй на флейте
В роще у воды.

Звучных переливов
Призрачный хрусталь
Движут терпеливо
Влажные уста.

Танцем пальцев лёгких
Песнь миров сплетя,
Отпусти в полет их,
Радуги дитя.

Угли под корою
Сумрачной души
Воскреси игрою,
Сна навек лиши.

Пламя от углей тех
Всколыхнёт тростник.
Ты играй на флейте,
Мир к земле приник.

Прахом быть алмазу,
Рушиться скале,
Не вздохнуть ни разу,
Не вставать с колен,

Тлеть самозабвенно,
Слушая тебя.
Бьёт огонь по венам,
Частый пульс дробя.

В сладостной и терпкой
Музыке лучей
Светлой став Эвтерпой,
Сбрось вуаль ночей.

Сумерки, светлейте,
Дня сдвигая край.
Ты играй на флейте,
В вечности играй.

Ты молитвами сердце наполнишь,
Но пожар не насытишь, Тереза.
Ты вдыхаешь испанскую полночь,
И в груди пламенеет железо.

В темноте монастырские стены,
Обступая, сдавили дыханье.
От христовой любви до измены —
Сновидение или свиданье.

Белокрылый мальчишка лукаво
Улыбаясь, играет стрелою;
Наконечник – багровая лава.
Слышишь стук из груди? – я открою.

Я открою все тайны, все двери,
Почему ни в чуму, ни в проказу,
Ни в войну с нищетой мы не верим,
Доверяясь огню да экстазу.

Пригуби первозданное счастье,
Дева в пламени с каменным взором!
Это жаркие ночи причастий
И рассветы над вечным Фавором.

Подставляйся лучистому рою,
Это копья блаженства, Тереза!
Упивается сердце стрелою,
Что язвит, не оставив разреза.

Эти стены и мрак – словно клещи,
Эти вера и верность – как бездны.
Только сердце на древке трепещет,
А в груди – наконечник железный.

Так ли бездонна ты? Или пуста?
Бездна ли? Яма?
Пить ли тебя нам из чаши Христа?
Чаши Хайяма?

Или прочесть твои гимны без слов —
Кровь Плащаницы?
Выбить тебя из бессильных голов
Молотом Ницше?

Вырезать из подсознательной тьмы
Скальпелем Фрейда?
Слушать волхвом-звездочётом псалмы
Лунного рейда?

Кедром точёным из бурь восстаёшь?
Вьёшься лианой?
Веришь абсурдному? – сладкая дрожь
Тертуллиана.

Кто ты? Награда? Ненужный обоз?
Страшная плата?
Нам ли судить, если движет вопрос
Словом Пилата?

Беззвёздной ночью заплутал в лесу.
Огарок свечки бережно несу.
«Задуй свечу! Глаза привыкнут к тени, —
Сказал мне Голос. – Утро на носу!»

Как лист увядший, падает на душу
Вселенной безнадежной суета.
Людей исправить – праздная мечта.
Сердца залиты тьмой, как черной тушью.

Зачем я заселил моря и сушу,
А не оставил чистого листа?
Зачем спасать убийц крестом Христа?
Их мир неблагодарный я разрушу!

Но, уничтожив мировое древо,
Бесплодное, с пожухлою листвой,
Смогу ли называться Бог Живой?

Пусть урожай не оправдал посева,
Люблю людей и мир несчастный свой,
Как любит мать плод собственного чрева.

Под шум венецианских вен
За аркою всплывает арка —
С морским венком на голове
Из глубины встаёт Сан-Марко.

Кораллами обвит фасад.
Мерцает под волнами площадь.
Подлунный мир – подводный сад.
Я не рождён – так даже проще.