Анатолий Бойгок - Не без белых пятен

Чем задохнуться в темноте…

2001

Некрасивая, черствая, злая,

В сотни раз отвратительней всех,

И за что мне досталась такая,

За какой мой нечаянный грех,

И за что – хоть бы малость какую

Отыскать свое сердце молю –

Некрасивую, черствую, злую

Я настолько безумно люблю?!

Я уйду безвозвратно в болота,

И навечно исчезну в лесах,

Чтоб не видеть глазами чего-то,

Что тебя в моих красит глазах!

Лишь чуть-чуть улыбнешься игриво –

И напьюсь я улыбкой твоей…

Даже если б была ты красива,

Я тебя не любил бы сильней!

Не могу я с собой не бороться,

Чтобы взгляд от тебя оторвать,

У кого же язык повернется

Некрасивой тебя называть!

В чащу джунглей, где нет и пролазу,

Скорый поезд меня увези,

Чтобы больше не вспомнить ни разу,

Как мягчеешь со мною вблизи.

Моего понимания выше,

Как среди суматохи и дел

Черствым сердцем порою услышишь,

Что подумать еще не успел.

Будь ты самою чуткой на свете,

Моей страсти сильней не пылать…

Лишь в твои не попавшие сети

Могут черствой тебе называть!

Уплыву самым сильным теченьем,

Чтоб не чувствовать даже во сне,

Как невидимым миру движеньем

Доброту проявляешь ко мне.

Даже если бы доброй безмерно

Ты богиней была вышних сил,

На тебя я молился б, наверно,

Но вот так ни за что б не любил!

Твоим сердцем, однажды нашедши,

Я хочу себя век согревать…

Только самый больной сумасшедший

Может злою тебя называть!

Некрасивая, черствая, злая, –

Но с тобой не сравнится никто.

И за что мне досталась такая,

Кто меня наградил и за что!?

И от счастья опять замирая,

Мне признать, наконец-то, пора:

Некрасивая, черствая, злая, –

Ты красива, чутка и добра!

1998

Всё было решено уже давно.

Не на Земле, а в том высоком месте,

Где явственно известно и видно,

Что суждено нам быть навеки вместе.

Судьба дорогу общую дала,

К нам самой благосклонной оказавшись.

Вот погляди, меня ты догнала,

А может, я отстал, тебя заждавшись.

Ты можешь холодней казаться льдин,

Со мной не говорить, смотреть сурово,

Но выход у тебя всего один,

И у меня нет выбора иного.

Прости, что оказался я такой,

Несмелый, слабый, дерзкий, некрасивый.

Тебе придётся мучиться со мной,

Чтобы спасти, и стать тогда счастливой.

А я готов всё лучшее отдать,

Чтоб наша жизнь была благословенна:

Ты можешь вовсе этого не ждать, –

Оно ж осуществится непременно.

Нам счастье на двоих одно дано,

Бессильны горе, неприятность, ссора…

Всё было решено уже давно,

А исполняться будет очень скоро.

2000

Друг друга мы не любим – ну и что ж –

Хоть в этом друг на друга мы похожи.

И от меня легко ты прочь уйдёшь,

И я тебя легко оставлю тоже.

Ужель мне нелюбви желать иной,

Зачем искать, кому ещё не нужен?

Ты не люби, ты стань моей женой, –

Я жить хочу! И быть хорошим мужем!

Пускай нас ждёт немало слёз и бед,

Но вхолостую дни вести так горько…

Я прожил, нелюбим, немало лет,

И проживу с тобой 5 раз по столько.

Стань мне женой, дай мне обнять твой стан,

И вместе мы пройдём в любые двери.

…Я знаю, что ты думаешь, – я пьян,

Но это не вино, а страх потери:

Тебя взять в жёны все почтут за честь,

И я любому не соперник буду,

Возьми меня сейчас, таким, как есть,

Сей милости вовек я не забуду.

Мне жертвы не нужны. Скажи мне «нет»,

В своём сердечке как ответишь только…

Впустую прожил я немало лет,

И проживу ещё 5 раз по столько.

Не в лучший миг я на Земле родился,

Но гордым был, что каждый день и час

В чужих лучах я сказочно светился,

И все рукоплескали мне: «Алмаз!»

И всяк меня превозносил повсюду,

Считал за долг мне дифирамбы петь:

«Глядите, он не камень – просто чудо»,-

И отходил, боясь меня задеть.

Отравленный превозношенья ядом,

Я отрезвел в довольно краткий срок,

Став замечать, что нет и друга рядом,

Что средь похвал остался одинок…

И славы опротивели мне звуки!

Как горяча моя мольба была:

«Ну кто-нибудь, меня возьмите в руки,

Ну подарите хоть чуть-чуть тепла!

И сделайте мою судьбу иною,

Пока я молод – всё мне по плечу.

Раз я алмаз – так режьте же вы мною,

Хочу быть нужным! Жить! Я жить хочу!»

Никто не смог на просьбу отозваться,

И я отчаялся родную душу звать.

Ведь так легко мной было восхищаться

И тяжко, бессердечного, понять!

Ты первая меня взяла руками,

Презрев условный и не мой почёт,

И вздрогнул я, покинутый мечтами,

Почувствовав, что я – холодный лёд!

Вы, лживые ценители чужого,

Зачем вы лгали всем, что я – алмаз?

Себя б я ей не пожелал такого,

А разуверить не смогу сейчас.

Что делать, я, любимая, не знаю,

Ты отдаёшь мне всё тепло и свет,

И на твоих руках я просто таю,

И без тебя мне больше жизни нет.

Тебе самой уже пора согреться,

Но ты сильней кусок сжимаешь льда,

Внутри меня найти пытаясь сердце…

А там вода. Холодная вода.

Тебе я отдаю всё, чем гордился,

Напрасно только рада за меня.

Я изменился. Да, я изменился,

Но это ведь не слёзы – это я…

И, истекая в бесполезной муке,

Хоть ландышу да помогу цвести…

Ну, вот меня и нет… Так вытри руки.

Прощай, моя хорошая,.. прости....

2002

Люблю я зимний день, когда бело

Сверкает снег от неба голубого.

Но хладен он. Лишь от тебя тепло,

А потому ты – лучше дня такого!

Ты лучше молодой поры весной,

Когда сирень благоухает пенно –

Всё отцветёт. Но ты всегда со мной,

И потому ты лучше несравненно!

Люблю я побродить в тени дубрав,

Где вся листва колышется без веса,

Но ты нежнее веточек и трав,

И потому ты много лучше леса.

Ты лучше всех безбрежий полевых,

Куда людские не проникнут взоры –

Твоя душа светлей и шире их,

И потому ты лучше, чем просторы!

Люблю я ночью звёзды высоко

Разглядывать и не считать минуты.

Но небо равнодушно-далеко –

Ты звезд с луною лучше потому-то.

Ты лучше солнца над покровом крыш.

Его мощна, но неразумна сила.

Ты светишь ярче, только не слепишь,

И потому ты лучше, чем светило!

Я так люблю самарские места,

Весь город, потемневший от загара,

Но ты ведь – всей Самары красота,

И потому ты – лучше, чем Самара!

Ты лучше, чем столичный Ленинград,

Его Нева, дворцы, мосты, ограды,

Ведь ты изящнее их в сотни тысяч крат,

И потому – ты лучше Ленинграда!

Люблю я жизнь и весь огромный свет,

Они как ты – то ласковей, то строже,

Но без тебя мне жизни вовсе нет,