Алексей Шорохов - Сумерки любви (сборник)

Каждый день – как по краешку бездны.
Год за годом – вперёд и вперёд.
Будто кто-то прямой и железный
Там, внутри, в напряженьи живёт;

Будто тянет протяжно и глухо,
Как открытая ветру струна,
Эту песню, что слышу вполуха;
Что кому-то на свете нужна.

Каждый день выхожу я из дому,
Будто с поезда ночью – в пургу.
И боюсь, что родных и знакомых
Сквозь метель разглядеть не смогу!

Всё теряется в вихреном танце
Загустевших, как соты, минут:
Сотни лиц, переулков и станций,
Где нас, может, добром помянут.

Только кажется, что бесполезней
И быстрей всё мелькает во мгле…
Мы давно уж несёмся по бездне,
Как когда-то неслись по земле!

Слава Богу, слава Богу —
Боль проходит понемногу.
Ветер дует, снег идёт,
В Антарктиде тает лёд…
Жизнь проходит понемногу.
Всё когда-нибудь пройдёт.
Всё когда-нибудь случится.
Всем когда-нибудь в полёт.
Надо только доучиться,
И – вперёд!

«Ещё живу, и двигаюсь, и плачу,
И в злобе дней ещё чего-то значу.
Пою и пью под солнцем и луной.
Ещё ценю и шутку, и удачу…»
Как будто жизнь отсчитывает сдачу
За ту любовь – не встреченную мной.

Как надоело в осень уходить!
Судьба печальна или одинока.
И всё смертельнее её прядётся нить!
Река раскинулась широко…

Всё дальше берег – этот и другой,
Всё больше света, всё темнее воды.
И ни за что не схватишься рукой,
Рукою, полной силы и свободы.

Как время-то тянется долго!
Как медленно зреет трава!
Пока меж сомнений и долга
Цветут золотые слова.

Как хочется жить! И дождаться!
До края судьбы добрести…
И хоть бы на миг задержаться
У щедрого мира в горсти!

Душа, как сад, роняет первый цвет
И алым ветром порошит в зарю.
И только счастья не было и нет!
А я опять о счастье говорю.

Как нет любви земной что без конца,
Которой с детства мы уязвлены.
А есть смешные глупые сердца,
Поющие в предчувствии зимы.

И есть великих сроков череда,
Когда под знаком славы и беды,
Пред тем чтобы угаснуть навсегда,
Качает сад тяжёлые плоды.

Я человек, и в этом одинок.
Вода в реке, и поле, и деревья —
Весь этот мир, летящий из-под ног,
Всё меньше чувствую своим теперь я.

И что с того, что ветра свист в ушах,
Что умный луч пронзил моря и стены,
Когда я собственный хочу замедлить шаг
И не могу – один во всей вселенной!

Адские бездны
Души бесполезной,
Века железного сыпь.
Катятся души
По тверди беззвездной,
Ветры гуляют, как псы.

Что же там светит,
Играя на лицах —
Зарево или восход?
Катятся души,
Забыв помолиться
В вечность, на стужу, в расход!

Катятся души,
Тяжёлые, наши,
Глупые – им по пути.
Близок огонь, беспощаден и страшен.
Боже, не дай нам уйти!

Близок огонь.
Закрываясь от света,
Шепчем, сползая во тьму:
Боже, великое солнце Завета
Не отвратить никому!

Что ты любишь в ней или покорность?
Но покорна любому она;
Не холодные ласки, не вздорность
И не то, чем любая полна;

И не явную облика ложность,
Даже не униженье своё,
А… какую-то злую оплошность,
Без надежды исправить её!

Одинокая в мире звезда!
Ни души, ни печали, ни тела…
Для чего ж ты так долго летела,
Быть звездою давно перестав?

Только свет – безначальный и злой…
Не томит, а скорее томится,
Обдавая сияющей мглой
Все к нему обращенные лица.

Вещее сердце, ты знало, знало —
Быть тебе в дым, в лоскутья!
Как-то смертельно и пусто стало
В тёплом твоём закуте…

Так, развлекалочка, баба, байка,
Девочка, дура, шлюха,
Робких мальков-поцелуев стайка —
Ставшая зреньем, нюхом;

Ставшая совестью, светом, плотью,
Окриком… и обрывом.
Сердце, привыкни к её бесплодью,
К вечно пустым порывам.

Как же и быть нам, моё – ответствуй,
Глупое, – кто рассудит?…
Пью, чтоб не слышать твоё соседство.
Бьёшься? Легко? – и будет.

Осень проходит, и дни мои стали прозрачны.
Что то роднит нас ещё с красотой неземною.
Вряд ли дела, что казались нужны и удачны.
Может быть, небо, пропахшее близкой зимою.

Может быть, родина… Радость её неотмирна!
Что то последнее есть, несравненное в этой равнине.
Что то такое, что хочешь ответствовать мирно
Всякому «здравствуй»…
– Во веки веков и отныне!

Без меня похоронят
И водки нальют.
В самодельной короне,
Под грошовый салют.

Будет статен и крепок
В утлой славе людской.
Без гвоздей и без скрепок,
А такой весь… какой.

В деревянном убранстве.
На последнем листе.
В самом долгом из странствий.
В самой вечной из тем.

Я пережил тебя, кончина мира!
Я видел день и сумерки любви.
Ещё душа творит себе кумиров,
Но безответен труд её в крови.

И всё проходит; вечность остаётся!
С ней коротать нам время до утра.
И верить жизни что она вернётся
С листом пустым, без пятен и утрат.

И снова научиться славить Бога,
И в светлый полдень веры перейти…
Но почему ж так сердце бередит
И верится в любовь ещё немного?

Ты лучшей частью своей души
Любила мои стихи.
Но ветер крепчал, и корабль спешил
В пучину слепых стихий.

Но долго и трудно печальный док
Сжимал ладонями трап:
– Ещё прощальный гудок не смолк,
Ещё не втащили скарб!