Константин Марино - Антипод-реализм. Сборник поэзии

Припев: ***

3 (повтор 1го)
Мастер! Это то, что я думаю?
Вокруг Моцарты, одни таланты!
Зажигают звездные музыканты.
Вот я думаю, думаю и гадаю.

Припев: ***

Я помолюсь за счастие свое:
Свеча внутри уже слабее греет.
С тоскою на глазах смотрю в окно,
Холодный ветерок сквозь щели веет.

Хотя тот ветер не снаружи – он внутри…
Внутри черствеющего сердца:
Там некогда любовь была, покоя алтари.
Теперь же уголек внутри безрадостного тельца.

Печаль моя находит лишь одну причину
Быть, жить и возрастать в сто крат-
Сначала окрылила… Низвергла все потом в пучину
Та, кому был рад, кому был мужем и как брат….

Она, не объясняя ничего, вонзила больно
И резала скальпелем по сердцу и душе.
Все чувства омывала истерик слёзной солью,
Гравировала их на недоверия стене.

Теперь как верить людям, с них не убудет,
Речам их лестным, теплым. Средь них она…
Мне стало наплевать. Пускай осудят!
Молюсь за счастье одинокого любви раба.

1
Бывают дни,
Когда превышен
лимит тоски.
Бывают дни.

2
Сижу и жду,
Смерть в гости.
Она все не идет.
Сижу и жду.

3
Сижу и жду,
и представляю
встречу с ней.
Сижу и жду.

4
Я жду ее.
Она заходит,
Улыбаясь мило.
Я жду ее!

5
Милая подруга!
Я ей на встречу
распростер объятья!
Милая подруга!

6
Где ты ходишь?
Тороплю ее,
Словами нежно.
Где ты ходишь?

7
Возьмемся за руки.
Пойдем к тебе,
Рассказом о себе
Потешу по дороге.

8
Но блекнет сон.
Проходит явь.
Я у окна
Стою один.

9
Стою один.
Когда превышен
лимит тоски.
Бывают дни.

Нет времени ни на живых, ни мёртвых?!
Нет времени, бежит стремится человек…
Но если вдруг ты остановишь бег,
Узнаешь, как нуждается друг в друге человек.

Огонь заметил, что вокруг его костра
Раскладывает Палки детвора.
Он чуть раздулся, к ним поближе переполз,
И задал Палочкам волнующий вопрос:

«Вы не подскажете ли, как вас величать?
Позвольте цель прибытия узнать?
Простите, вас никак не задеваю?
Ведь я горяч, увы, бывает, обжигаю.

Меня зовут Огонь. Я сам себя боюсь,
Когда в ненужном месте жарко разгорюсь».
Одна из Палок томно, важно отвечает:
– «Меня любой на празднике узнает.

Я – Факел, зажигаемый тобой.
Мы связаны с тобой одной судьбой.
На мне просмоленная пакля загорается,
Меня таскают, этим развлекаются».

Огонь расстроился, в поленьях затрещал:
Он с ним опасных развлечений избегал.
Ему припомнилось, как в Факелах пылал,
Светил, пугал и обжигал, и поджигал…

Решив от Палок отодвинуться пока,
В себе ослабил пламя языка.
Заметив Проволочек кучу, ближе переполз,
К ним обратил волнующий вопрос:

«Я вашу милость не обжёг, не зацепил?
Сдвигаясь к вам, не сильно надымил?
Меня зовут Огонь. Я сильно обжигаю,
Но осторожных никогда не задеваю.

Я замечаю: вас детишки теребят,
В меня засунуть норовят.
Вы прибыли со мною поиграть?
Не сообщите, как вас величать?»

Ответ последовал высокомерный, непростой:
– «Аз есьм Огонь, твой брат пороховой,
Бенгальский я! Тобою загораюсь,
И догореть до капельки стараюсь!

На мне закреплены до середины —
Сонмище искр, слеплённых воедино!
Часть нижняя – чтоб за меня держаться,
А верхняя – на искры разлетаться!

Что, разобрался, кто перед тобой?
Гордись, родня, мы связаны судьбой!»
Огонь подумал: «Он такой же, как и я,
Но почему такая разная родня?

Он «есьм сонм искр» (язык переломаешь,
При повторении истлеешь и истаешь!)
С такими тяжко: их же зажигаешь,
На помощь им всего себя сжигаешь,

Сам от усталости притухнешь, остываешь,
Но их признанья никогда не получаешь.
Бенгальский искрами хвалился предо мной,
Но ведь и я искрюсь, само собой.

От Искорки родился и горжусь,
И ей самой немало пригожусь.
Случалось, я от тренья загорался.
Сначала я дымил – так возмущался:

Трут сильно трут, я сильно разозлюсь,
Там возмущаюсь, подымлю и разгорюсь.
Бывало, высекался я ударом…
Тут не хотелось задымиться мне недаром:

Я ненавижу ни битья, ни тренья —
В таких условиях не радует рожденье!
От Спички – ладно: тиранули вмиг чуток,
Чиркнули спичкою разок о коробок —

И я рождаюсь! Я служу, горю!
На мир со спичечной головочки смотрю!
Всего обиднее от Солнца загораться,
Где не положено гореть, последствия бояться!

Там сам себя я ненавижу и боюсь,
На Солнце, Главное Светило, сильно злюсь.
Но перед Силою Небесной преклоняюсь,
Ей покоряюсь: подымлю и разгораюсь,

Потом – пред каждой жертвой извиняюсь…
Бог нашу Землю Солнцем освещает,
И вечный Свет достойным обещает.
Там, может статься, обойдутся без меня —

Простецкого, обычного Огня?
Тогда я напоследок вознесусь,
И в Небесах Пресветлых растворюсь,
И с Вечной Светлостью великою сольюсь…»

Огонь свернулся, померцал и всколыхнулся,
От размышлений еле как очнулся:
Заметил, что детишки суетятся —
Над Трубками бумажными толпятся.

Он к куче Трубок перекинулся, спросил:
– «Надеюсь, вам ничем не навредил?
Вы все – бумажные, а я предупреждаю —
Я всё бумажное до пепла дожигаю.

Я не пугаю вас – я так боюсь за вас!
На этикеты мало времени у нас!
Вы цель прибытия скорее поясните,