Денис Грабкин - Иногда я звоню Богу. Стихи 2016—2017 гг.

Мне страшно заглянуть в твои глаза.
А вдруг в них промелькнет недобро искорка
Смешка, что разгорается неистово,
Чужую неуверенность дразня?

Мне трудно заглянуть в твои глаза.
А вдруг ты безрассудна и отчаянна
И только прикрываешься молчанием,
Мне взглядом унижающим грозя?

Мне больно заглянуть в твои глаза.
А вдруг бываешь ты по-женски мстительна?
И, что-то затаив, все ходишь бдительно,
Внезапная, как майская гроза!

Мне стыдно заглянуть в твои глаза,
Когда в них вся дрожит от болей давешних
И от обид невысказанных, давящих
Твоя такая робкая слеза.

Километры бегут, километры,
За окошком мелькают огни —
Словно кадры немой киноленты,
Пролетают неслышно они…

Этот запах костров придорожных,
Небосклона остывшая синь…
Что-то важное предаешь ты,
Уходя, никого не спросив…

Ты прости мне напрасные фразы,
Запоздалых раскаяний лед…
Я вдруг понял – прости, что не сразу, —
Что нас больше ничто не сведет.

На шоссе – облетевшие листья,
Притаились деревья во мгле…
Что-то больно внутри шевелится,
Что-то вдруг застонало во мне.

Километры маршрут отмеряют,
Беспощадно в ночи проносясь,
И с их бегом во мне отмирает
С прежней жизнью незримая связь…

На потертой приборной панели
Стрелка дергается, словно нерв…
Как же страшно, взмолившись: «Поверь мне», —
Вдруг услышать прощальное «Нет».

А ты спросонья улыбаешься,
Свежа и дивна, как в кино,
И будто тайно умиляешься,
Как солнца луч глядит в окно…

А в этой комнате просвеченной,
Храня предутреннюю тишь,
Напоминанием о вечере —
Цветы, вино… А ты все спишь…

Я встану, выйду тихой поступью
В мучительный балконный зной,
А ты, едва прикрывшись простынью,
Неслышно встанешь за спиной…

И ничего уже не значащим
Для нас вдруг станет целый мир,
Ведь нам двоим, так много знающим,
Так мало нужно в этот миг…

Дай на тебя мне наглядеться
Со стороны, едва дыша,
Как будто приоткрывши дверцу
В тайник, где теплится душа…

Дай мне вглядеться в руки, плечи,
В волну рассыпанных волос…
Я где-то слышал: «Время лечит»,
Да вот скупится на наркоз…

Где ты теперь? Нездешним снегом
Объята, взята в хоровод…
И я, когда он валит с неба,
Чего-то жду который год…

Я, может, большего хотел бы,
Но перед обликом твоим
Я буду тенью, только тенью —
Так будет лучше нам двоим.

Все смешалось – снег московский и мы.
Мы потеряны в объятьях зимы.
Мы объяты беспредельной тоской —
Снова снег зашелестел над Москвой.

Ты, наверное, все так же легка,
Как несметный этот пух в вышине,
И все так же ты, увы, далека,
И шаги твои не слышатся мне…

Ты, наверное, все так же светла,
Словно эта пелена за окном…
Жизнь нас как-то на мгновенье свела
И насмешливо разъяла потом…

Ты, наверное, все так же сидишь,
За окно, как в бесконечность, смотря,
Может, даже ты за мною следишь,
Только выдать мне не хочешь себя…

Разделяют нас снега да снега…
А дождемся ли весны вдалеке?
Говорю с надеждой я: «До свида…»
Но не слышно окончанья в пурге.

Мы катались с тобой в троллейбусах,
Мы ходили, смеясь, по шпалам.
Ты мне все – про Ферма, про Лейбница,
Я в ответ тебе – строчки Шпаликова.

По осоке шли, как по лезвиям,
По полям, где цветет мать-и-мачеха,
Пела где-то во мне поэзия,
Пела где-то в тебе математика…

Ты купала меня в логарифмах,
Я тебя осыпал хореями…
Наскочив на любовь, как на рифы,
Друг без друга жалко хирели мы…

С чувством пьяно мешался разум,
И в сплетении двух колечек
Видел я два влюбленных глаза —
Ты же видела бесконечность…

…Сквозняком в предрассветной комнате
Пробивался в окно июнь…
Одеяло валялось скомканным,
Рвался ветер, и свеж и юн…

Ночь истлела шнуром бикфордовым,
И заря освещала полнеба…
Ты шептала: «Ты тоже – формула…»
Я шептал: «Ты тоже – поэма…»

Ветер в дома, завывая, просился,
Листья с деревьев ронял…
В ночь грозовую мне как-то приснился
Недолговечный роман.

В лунную тишь уводила аллея
В отблесках серебра…
Лист молодой наливался, алея,
Красками сентября.

В комнате слышались звуки романса
И граммофонный визг…
Лист колыхался, лист порывался
Взмыть в ошалевшую высь…

Полунамеки, полуответы,
Шляпка, вуаль, уста…
Лист, весь дрожа, оторвался от ветки,
Вольною птицей став…

Чахнут цветы в разрисованной вазе,
Платье лежит в углу…
Кружится лист в ослепительном вальсе,
Будто бы на балу…

Лист изможденный ударился оземь.
Вечный полет – обман…
Помнишь ли недолговечный, как осень,
Наш позабытый роман?

Разбухает мой книжный шкаф,
Стол усыпан черновиками…
Гумилевский, как тень, жираф
Бродит медленно меж строками…

И всплывают из старых книг
Чьи-то судьбы и чьи-то души…
Жаркий полдень в ауле душном,
Аввакума предсмертный крик…

Мне бы только – не упустить,
Мне бы только – за вас схватиться,
Чтобы виделись ваши лица,
Чтоб времен не порвалась нить…

И тогда, не прося наград,
Может быть, помогу кому-то,
Может, только слегка, но буду
Даже малой победе рад…