Евгения Духовникова - Меридианы

Притчи об Алом камне в народе множатся и обретают подробности и детали. Может, когда-нибудь всё по-другому сложится, присказка станет сказкой, а сказка – явью. Если, конечно, герой настоящий сыщется,
если свои пороки он одолеет…
Ну, а пока история только пишется, да Алый камень
в недрах пещеры тлеет.

Мы – не маги, не воители, и даже не герои.
Мы сложили паруса, и с тех пор плывём по течению,
Только возникает желание у нас порою
Испытать, как в сказке, настоящее приключение.

Перед сном мечтаем о часах, о ключах и кольцах,
О великих подвигах, пророчествах и знамениях.
В зеркалах, в шкафах с одеждой и на дне колодцев
Ищем тайный выход в четвёртое измерение.

Но в страну чудес нам заказан путь,
Не найдётся слов, чтоб дверь открыть.
Мне твердят: «Будь серьёзнее и всё забудь».
Я стараюсь, но не могу забыть.

Пусть наш быт до боли скучный и до слёз банальный,
Не такой, что нарисован фильмами и книжками,
Это не проблема – выход есть, простой и гениальный:
Свой придумать мир, со своими плюшками и фишками.

Для начала надо сочинить сюжет поинтересней,
Разбудить фантазию, призвать на помощь вдохновение.
Если нет проблем с идеями, вперед и с песней!
Ничего не бойся и оставь ненужные сомнения.

Но в страну чудес нам заказан путь,
Не найдётся слов, чтоб дверь открыть.
Мне твердят: «Будь серьёзнее и всё забудь».
Я стараюсь, но не могу забыть.

Только мир фантазий никогда не станет настоящим,
Миражи не смогут заменить обыденной реальности.
А сбежать в иллюзии с годами хочется всё чаще,
И всё чаще мы, не выдержав, впадаем в крайности.

В том краю немало всяких штучек для великой силы,
И полно старинных кладов, охраняемых драконами.
Зато нет рутины, что давно оскомину набила,
И не нужно жить в согласии с нелепыми законами.

Мне бы в ту страну хоть на полчаса,
Хоть одним глазком на неё взглянуть,
Но твердят упрямые голоса:
Повзрослей же, в конце концов,
И мечты забудь.

И я спрячу меч в чемодан с тряпьём,
Спрячу семь ключей и драконий клык,
Перестану думать о мире том,
Постараюсь вспомнить родной язык,

Разучусь писать задом наперёд,
А все кольца выставлю на E-Bay,
И сожгу тетрадь, и порву блокнот.
И незваных в дом не пущу гостей.

Мы – не Избранные, не джедаи и совсем не полководцы,
Так куда уж нам мечтать о всяких приключениях.
В наших судьбах для них места, к сожаленью, не найдётся,
Значит, нам придётся поискать другие развлечения.

Я ловлю руками ветер сентября,
Я сентябрьскими песнями живу.
Остывает перегретая земля,
Начинает автор новую главу.

Лето – было. Хочешь верь, а хочешь нет.
Пусть и кажется, что это лишь мираж.
Не кричи и не спеши за ним вослед.
Гость ушёл, и он уже не наш.

Расстаёмся. Не на время – навсегда.
В сентябре всё станет звонче и желтей.
Дождевая, а не талая вода.
Не вороний грай, а клики лебедей.

Что-то будет скоро – чувствую нутром.
Что-то бархатное движется сюда.
Дверь закрой и заходи скорее в дом.
Здесь тепло, а остальное – ерунда.

Не зевай, а то упустишь этот миг, —
Я сентябрь не сумею задержать.
Он к такому обращенью не привык,
Он лишь гость и он пытается сбежать.

Он исчезнет. Послезавтра. Поутру.
Облака построит в длинный караван
И закончит свою дерзкую игру,
Напоследок улыбнувшись сквозь туман.

Взлетает на крыльях воздушных потоков бумажный змей,
Навстречу простору небесной лазури стремится вверх.
Когда не торопят режимы и планы, летишь быстрей.
На землю смотреть так забавно, если ты выше всех.

Он будто ребёнок, наивный и глупый, он полон грёз.
Он верит, что небо придумали боги лишь для него.
Безумный мечтатель, желает упрямо достать до звёзд,
В расчёт не беря из десятка советов ни одного.

А небо не станет доступней и ближе,
А звёзды всё так же о безрассудстве говорят.
Но ты бредишь высотой, и ничего не слышишь,
Кроме песен альбатросов, что свободно в поднебесье парят.

Мы физику в школе прилежно учили из года в год.
Закон притяженья нельзя переделать под стать мечтам.
Но храбрый скиталец из старой газеты летит вперёд,
Привязаны крепко атласные ленты к его хвостам.

Подхваченный ветром, со свистом несётся куда-то вдаль.
За край горизонта, в заоблачный город он держит путь.
Всего, что внизу он беспечно бросил, ему не жаль,
Он свято уверен, что всех на свете смог обмануть.

Бумажный властитель небесных чертогов не хочет знать,
Что в мире нет места для сказок чудесных, что все не так.
Он полон иллюзий, он ищет свободы, и вот опять
Летит, торопясь отыскать в тумане заветный знак.

Играет азартно в недетские игры бумажный змей,
Кружит над поляной, ведомый рукою, что держит нить.
Он всё ещё верит, что с легкостью может лететь быстрей,
А что он – всего лишь смешная игрушка, спешит забыть.

А небо не станет доступней и ближе,
А небо всё так же бесконечно далеко,
Пока метеоритный дождь барабанит по крышам,
И из Млечного пути на землю льётся неземное молоко.

Стучала швейная машинка,
Свеча горела на столе,
Крутилась старая пластинка
И песня плавилась во мгле.

Луна неспелой жёлтой сливой
По небу тёмному ползла.
Мне было грустно и тоскливо,
Опять осталась я одна

В холодной и пустой квартире,
Среди сухих цветов и книг,
Лохмотьев, фантиков и пыли
Из сплетен и чужих интриг.

Гоняя в бедном патефоне
Один и тот же грустный джаз,
Стояла молча на балконе,
Ложиться спать не торопясь.

Заваривала кофе крепкий,
Две ложки сахара кладя.
Стихи серебряного века
Читала, сидя у огня.

И плакала свеча, сгорая,
Себя не в силах превозмочь.
И ветер колыхал ей пламя,
И крылья опускала ночь.

И на стихи слетались духи, —
Без приглашений. Просто так.
И пили джин со мной на кухне
Есенин, Блок и Пастернак.

И горечь рассыпалась прахом,
Свою беспомощность признав.
И одиночество со страхом
Бежало, куцый хвост поджав.

Заклинание в пару коротких фраз
И сиреневый камень в кольце стальном.
Ты меняешь обличье в который раз, —
И взмывает в чернильную ночь дракон.