Юрий Катаев - Прогулка по пейзажу

Легли стволов белесых строки
Пунктиром вдоль асфальта тьмы,
Под куполом листвы высоким
Прозрачны города шумы.

Вот, описав полукруг
Под небом лилово-серым,
Вспыхнул контрастом луг,
Зазеленел без меры.

Темен, тяжёл горизонт
Над луговым сияньем.
Край косогора – фронт,
Тьме противостоянье.

Согнутые в дугу,
Жёлто-усталого тона,
Тёмные на лугу,
Копны стоят просторно.

Слева и справа – лес,
Чёрный на расстоянии.
Все далеко окрест
Замерло изваянием.

Это я сижу на траве,
Словно глиняный будда,
И ощущаю свет,
Льющийся ниоткуда.

В предвечернем полусвете
Полусном покой разлит.
От движенья снежной сети
Город, кажется, летит.

Виден Кремль – обычно, близко.
Мост, безлюдность, тишина.
И гудит легко и низко
Нереальности струна.

Поздний вечер, бесконечный изумруд
Стынет через чернь коряжистых деревьев
Так высок, так невозможно крут,
Что и я, и жизнь моя – всё вчерне.

Пламенеют капли облаков,
Редкие в бездонности громадной,
И освобождаюсь я, как от оков,
От людских оценок лжеотрадных.

Колеи извилистая темь,
Лужи, отражающие небо,
Леденеют, и стою я с тем,
Что я есть, очищенный, нелепый.

Вот и всё.
Обрубки тополей,
Черные остатки листопада.
Чередой бессмысленных дней
Завершился круг безотрадный.

Сердце – треснутое стекло.
Неустроенность,
Ннеискренность,
Боль.

Так нигде ничто и не расцвело.
Сырость,
Грязь,
Голь.

В комнате тишина,
Вяжущий копится мрак.
Прямоугольник окна.
Все не так.

Легкий шорох пошел, пошел,
Нарастая, превратился в шум —
Листья жёлтые, впавшие в шок,
Втянуты в капельный бум.

Мало их осталось уже.
Вот еще один окно прочертил.
Обесценился на осенней меже
Мир и застыл.

Лишь слегка приподнята грудь
Перед погружением в лед,
Перед тем как заснуть —
Дождь идет.

Неулыбчивое солнце,
Мимо не спеши,
Сядь напротив, в разговоре
Взглядом закружи.

Пусть слова твои проходят
Через долгий взор,
Позволяя погружаться
В рук, лица узор.

Закат, деревья, куст, стена —
Всё неподвижно и пустынно.
Легко, просторно, тишина
В асфальт дороги звонко встыла.

Заброшен день, ещё один,
В горящую над тьмой провала
Неугасающую синь
Невыразимого накала.

Как хорошо, без суеты,
В заброшенности добровольной
Из привокзальной пустоты
Глядеть на проходящий скорый.

«Москва-Владивосток» застыл
Змеей отсутствующих окон,
И пять минут столичный пыл
Стекает на перрон высокий.

Обрывки тихих, сонных фраз,
На поезд замкнутые лица,
Томление далёких глаз
В окном очерченных границах.

Для них вокзал, я вместе с ним
Непривлекательны, мгновенны.
Лишь душный поездной интим
Движений вялых, манекенных.

Гудок – прекрасный студотряд
Построен в ряд в дверях вагонных.
Флажки, флажки, нездешний взгляд,
И вновь пути пустынны, сонны.

И вновь накрапывает дождь,
И окна тускло осветились,
И мир вокзальный так похож
На то, что на душе скопилось.

Улица скользнула вниз, асфальтом
Разрубив одноэтажный быт.
Головокружительное сальто,
И вдали – лесной, спокойный вид.

Словно роспись на фарфоре,
Розовеют облака.
Как на голубом просторе
Эта розовость легка!

Как строений близких лица
Нежно-розовым полны!
И далекие границы,
Чистотой озарены.

В никуда ведёт дорога,
Ноги нежатся в пыли,
И ни срока нет, ни прока
Ни вблизи и ни вдали.

Была любовь, теперь ушла,
Так выдох следует за вдохом.
Закончен цикл, и ровен шлак
В одной из миллиардов топок.

И только родственность, тепло
На веки вечные остались
Как вытканное полотно
Из душ и тел, что нам достались.

Сияет речная плоскость —
Горящая солнцем сталь.
Шишки, песок и сосны,
К лесному кафе асфальт.

Ступая на иглы несмело,
Скользит, впереди слегка,
Доступное ветру тело —
Слово, глаза, рука.

Купальник двумя запретами
Качается, вверх и вниз,
Танцует, стесняя петлями,
Гибкий, доступный приз.

Обрывки далёкой музыки,
На пляже хлопки мяча.
Любовь между сосен кружится,
Как тающая свеча.

В утреннюю легкость, бодрость, вдохновенье
Попадешь нежданно – три ступеньки вниз.
Это по контрасту с чернотой осенней
Белый снег так нежен, легок и пушист.

Редко, неуместно зеленеют листья,
И обычной жизни неуместен бег,
И себя увидишь молодым и чистым,
Приостановившись, оглянувшись: снег.

Он ещё не вечен, многого не стоит,
Нет еще спокойствия холода и льда,
Но переполняет легкие простором
Эта притворившаяся белизной вода.

Запредельно поздний час давит тишиною
И переполняет вас ясностью, покоем.

И, откинув на ковер голову чужую,
Вы глядите на окно и луну большую.

И любой предмет глядит, став одушевленным,
То надменно, то с тоской, то самовлюблённо.

И не одиноко вам и не бесприветно,
Ведь, такой же вы предмет средь других предметов.

И душа через глаза входит и выходит,
А затем – через окно, и по свету бродит.

И свободно сутью всей можно обратиться
И в свечение луны и в окна частицу.

И над подоконником, лунно освещенным,
В вас вселенная войдет сном раскрепощенным.

Изогнувшись пролетает прямоугольником платформа,
И отчаянно мелькают то заборы, то стволы,
Замедляясь, оставаясь, в бесконечности теряясь,
Перемежаясь то проселком, то стеклом речной воды.