Валерий Бронников - Лебединая песня

Тихонько прижав «газ» верхушкой стопы.

Нелепо калоша торчит среди снега,

Сапог из резины и бочек вершки –

Издержки прогресса и нового века;

И говор сквозь рокот, беседа, смешки.

Приехал под вечер и тут же накрыло:

Метель с сильным ветром, не видно ни зги.

Село в круговерти как будто застыло;

Кто Север не знает, зачахнет с тоски.

Среди этой жути фигура чернеет,

И Зои Аркадьевны голос зовёт,

Наш классный встречает, и встреча вмиг греет,

Приятно, что кто-то встречает и ждёт.

Учитель всех помнит (а мне шесть десятков),

Все выпуски помнит, ребят и девчат.

На пенсии, может, и было б не сладко,

Но с ней пока школа, друзья, интернат.

И школьный музей, где есть много работы,

Собрать обо всех по крупице зерна;

И школьная жизнь. Окунулась в заботы,

И так целый день в суете, не одна.

Торжественный вечер, шумит дом культуры,

Собрал зал и бывших учеников.

На сцене застыли лет прошлых скульптуры,

Минуло, ведь, всё же сто сорок годков.

Подарки, цветы – много всех поздравлений;

Конечно ж изюминка – школьный баян.

Седых и цветущих – контраст поколений,

Как будто и нет затянувшихся ран.

Поют ветераны с душой на прощанье,

У них за плечами помногу уж лет.

Директор закрыл торжество в этом зале

И всех пригласил на большущий банкет.

Прогулка до школы, осмотрены стенды:

История школы из дальних времён.

Портреты на фото, из жизни моменты –

Как был весь неграмотный мир покорён.

Людей ненавязчиво в зал пригласили,

Где ждал заключительный ужин, гармонь.

Когда-то все здесь и учились, и жили,

Приехали люди все с разных сторон.

Я слово взял тоже, так надо, а как же?

С директором вместе «щи лаптем хлебал»,

Учились мы вместе когда-то однажды.

Я руку при всех ему крепко пожал.

Директор тут, рядом – а люди застыли –

Из рук микрофон, чтоб сказать что-то, рвёт.

Мы с ним минут пять в стороне говорили,

Но вот же беда: вовсе водку не пьёт!

Но я же не знал, предложил тост за встречу,

Не виделись сорок и более лет.

Никто не осудит за это, замечу,

И школе, опять же, сто сорок уж лет!

Сосед, собеседник Василий Артеев,

Приехал с женой, также дочка при нём.

Жена рядом с нами с платочком на шее,

А дочка вдали, но за тем же столом.

Ещё за столом есть мужик и семь женщин,

Да двое покинули праздничный стол.

А стол весь заставлен – отличные вещи:

Напитки, закуски – сплошной частокол!

Василий про жизнь рассказал, про посёлки:

Исчезли посёлки, и жизнь, как везде:

Где жизнь шла ключом – воют изредка волки,

И ныне посёлки в большущей беде.

А праздник в разгаре, баян и гармошка,

Танцующих пары, и песни, и пляс.

Весёлый народ, где в болотах морошка,

Где ягель, олени и всё без прикрас.

На следующий день я среди педагогов

Пью вместе со всеми обеденный чай.

Закончился праздник, обратно дорога,

Не хочется ехать, как будто здесь рай.

Пришла одноклассница, бросила баню:

Увидеть же надо, прошло столько лет.

И нет «перекуров» Галине, баяну,

Поём хором песни мы в школьный обед.

Звонок потревожил, мне поданы сани.

Прощаюсь со всеми, пора уезжать,

Смотреть на деревни Российских окраин

Я буду с «Бурана», смотреть и писать.

Всё те же глазницы пустующих окон,

В России Единой окраин позор:

Нет хлеба в деревне, прогресс – мимо, боком,

(Реформы, разруха, как будто, был мор).

Но это не главное – главное люди,

Все те, что вокруг каждый день, каждый час.

Они часть России и в праздник, и в будни,

А люди хорошие очень у нас.

Везёт Анатолий, шесть лет в Нарьян-Маре,

Привык на «Буране» по тундре верхом.

А ездят обычно по тундре здесь в паре:

Чай, тундра, как степь, а не аэродром.

Под вечер доехали скопом «Буранов»,

Прощались недолго, дел много у всех.

В порту пункт конечный у башенных кранов,

Теперь бы домой долететь без помех.

Алинку, Серегу возил я на шее,

(Опять встретил Витя, увёз ночевать),

С детьми как-то проще и веселее,

Шалить можно вместе и поиграть.

На утро прощание вновь с Нарьян-Маром,

Погода ласкает весенним теплом.

Прощай, Север Крайний, друг давний и старый,

Когда-нибудь встретимся вновь, попоём!

04.2009.

Фото с интернета

Стихи сочиняли и в каменном веке.

Поэты писали, как били врагов;

Старались писать о простом человеке,

О музе писали, о мести Богов.

На Севере дальнем свои есть поэты,

Писатели есть среди царства снегов.

Пичков процветал, когда были Советы,

Стихи нам писал и Василий Ледков.

А родом из Коткино Коткин, конечно,

Земляк Алексей свет Степаныч о нас

Рассказы он пишет в газету, о вечном:

Природа, да труд, да о людях рассказ.

Пичковы Илья и жена Акулина

Работали в тундре и выросли в ней,

Ямдали со стадом по снежной равнине.

Там вырос потомок, их сын Алексей.

Пичков Алексей про природу родную:

Про нарты, про ягель, хорей и тынзей;

Как ненцы кочуют, как в чуме ночуют,

Стихи людям дарит о тундре своей.

Суровый, бескрайний и необозримый,

Наш Север богатства открыл для страны.

Об этом и пишут таланты России,

О людях суровых седой целины.

Песчаные сопки скрывают домишки

Поморских семей, коренных северян.

Здесь всё, как у всех: есть заботы, детишки,

Но нет, к сожаленью, зелёных полян.

Песок засыпает строенья по окна,

Зимою сугробы до крыш достают,

А ветер такой, что вибрируют стёкла,

А в доме тепло, хлеб есть, соль и уют.

Маяк одинокий моргает сквозь темень,

Сигналы на море судам подаёт.

В прибрежных песках виден остовов гребень,

«Посудин» морских, заслуживших почёт.

Народ, закалённый ветрами – поморы,

Привыкший к штормам, снегопадам, зиме.

Гусей добывают десятками, горы;

Рыбачат, живут на поморской земле.

12.2014.

Хорей-Вер

Тихо дремлет речка Колва,

Хорей-Веру шлет привет.

Есть в поселке ясли, школа,

Баня, почта, сельсовет.

Развернет простор бескрайний

Тундра с ягелем, в ночи,

И олени утром ранним

Слышат, как журчат ручьи.

На окраине поселка

Слышен рокот дизелька.

Сам Ануфриев, ас тока,

Его дарит землякам.

Комариный сгусток вьется

У гудящих проводов,

Иль комар в сосуд вопьется,

Иль все стадо оводов.

Раз в неделю прилетает

С Нарьян-Мара самолет,

Хорей-Вер тогда читает

Всё, что почта привезет.