Ира Сон - Практическая поэзия

Моим родителям – без вас не было бы ни меня, ни этой книги.

Моей семье – за то, что вы у меня есть.

Марианне – за то, что услышала, пришла и осталась.

Без тебя было бы одиноко.

Прошлым, настоящим и будущим учителям – за новый опыт, своевременные «пинки» и веру в меня, которая зачастую сильнее моей собственной.

Людмиле Буйловой – моей «литературной маме», которая первой разглядела во мне что-то стоящее.

Наталье Наркевич – за всё, несмотря ни на что!

Всем, с кем довелось встретиться и проститься.

Вместо предисловия

Книга с этим названием должна была выйти второй. А дебютный сборник планировался и готовился совсем другим. Но… не сложилось. Половина набранной книги неожиданно и безвозвратно потерялась, а через полгода, когда у меня наконец дошли руки начать заново, я поняла, что нужно делать всё по-другому.

Почему же «Практическая поэзия»? Во-первых, потому, что в моих текстах нет витиеватых красивостей и мудрёной образности. Зато в них живёт сама жизнь, и зачастую всё стихотворение – это и есть один целостный образ. Многие сюжеты и герои выдуманы, многие срисованы с натуры. Но все чувства и эмоции, вложенные в слова, – настоящие, прожитые лично.

И даже не это главное. Главная моя цель, которая «во-вторых», – не просто «излить душу», но и передать какой-то опыт, свой собственный или чей-то ещё. Опыт, который может кому-то пригодиться.

Вот так и появилась «практическая поэзия» (звучит почти как «практическая магия»!). И кто знает, возможно это – начало нового направления в литературном творчестве.

Кстати, магия в этой книге тоже местами присутствует!

Я рада, что мой первый сборник наконец увидел свет. Рада, что вы держите его в руках, и сейчас очень волнуюсь. Потому что шла к нему не один год.

Теперь я помолчу, а дальше пусть говорят стихи.

Ваша Ира

Самые ценные

Традиционно тексты, которые автор считает своими лучшими работами, читателю кажутся так себе. Возможно, потому, что только автор знает, чего же такого ценного он туда спрятал – историю, ощущение… или весточку «оттуда».

Звёзды сияют ярче всего зимой,

В редкие ночи, звонкие, как хрусталь.

…Лёгкие жёг извечный морозный зной.

Ноги скользили. Мысли летели вдаль.

Я улыбалась тысячам бойких искр;

Спины Тельца, Дракона и Гончих Псов

Гладила взглядом.

Сердцем тянулась ввысь…

Вдруг замерла, почувствовав нежный зов.

Что-то в макушку словно кольнуло льдом,

И протянулась ниточка, будто след…

Как я могла не помнить, что там – мой дом,

Что не была там тысячу горьких лет?!

– Как я скучаю! – вырвалось, – как я ску…

– Скоро пройдёт! – послышалось, – ты держись!

…Только куда упрятать теперь тоску?

В теле теперь, как в клетке…

и жизнь – не жизнь…

Дудки, «не жизнь»!

А сколько сбылось чудес!

И впереди проектов – не сосчитать!

…Тем, за кого в ответе, нужна я здесь.

Будут и смыслы…

и не одна мечта.

В общем, живу!

На звёзды смотрю зимой.

Звёзды в ответ указывают пути.

Небо манит свободой и ждёт домой.

Грустно зовёт.

А я не могу уйти…

2017

Королева мертва! Королеву сегодня казнили.

Ловкий взмах топором завершил торопливый процесс.

Овдовевший король, улыбаясь нечищеной гнилью,

Поспешил на банкет. Там проводится кастинг принцесс.

Подберёт, не спеша, поуслужливей да поглупее –

Чтобы только для ласк открывала пленительный рот.

И ещё на главу станет больше в его эпопее:

Августейший наш друг – поразительно синебород.

Вся дворцовая знать раболепно склонила колени –

Что поделать – монарх! Хочет – милует, хочет – казнит.

Улыбайся и лги. Аплодируй. Внимай поприлежней.

Лишь бы шкуру сберечь. Ну а совесть потом извинит…

Обыватель молчит. Обыватель плевал на интриги.

Ну казнили, и что? Да сама виновата небось.

Хлеб и зрелища есть. И к чему истеричные крики?

У толпы не в цене сострадание. Так повелось.

Мрачный шут избивает впустую ворота конюшни:

«Венценосный упырь! Не нужна – отпустил бы ко мне!

Я любил бы её! Я любил… только был ей не нужен…»

…Он вернётся на бал, пряча тонкий стилет в рукаве…

2014

Лежу белоснежкой в помпезно сияющем склепе,

В стеклянном гробу, на песчаном речном берегу.

Застыла поломанной куклой в одежде нелепой,

И ни шевельнуться, ни даже вдохнуть не могу.

Под шёпот воды бесконечно мне снятся кошмары,

Плакучие ивы танцуют зловещий канкан.

Я «счастьем» обязана вовсе не мачехе старой —

Мне яблоко с ядом твоя протянула рука.

Ты водишь экскурсии – бизнес, конечно, недурный.

Слащавые принцы, глазея, исходят слюной.

Пустышки-принцессы, хихикая, платят «натурой»

(порой прямо здесь, на подвешенном гробе со мной).

И вроде же в платье, а будто бы голая, мёрзну.

Противно и стыдно. Глотаю немую мольбу.

А ты по ночам вытираешь украдкой мне слёзы,

Подводишь глаза и сочувственно гладишь по лбу.

За что же, скажи, мне такая жестокая пытка?

За нежности луч, за пьянящие волны тепла?

Была слишком терпким и слишком горячим напитком?

Всего вероятней, за то, что я просто – была.

Ты водишь экскурсии, выдумав сказку о граблях,

На казнь осуждённом добре и оправданном зле;

И даришь на память фигурки надкушенных яблок,

Стеклянные тоже. И здесь хрусталя пожалел…

2013

Ты рыболов умелый и очень опытный:

Слёту находишь место, где будет клёв.

Лучшие снасти служат тебе безропотно.

Как ни крути, стабильно богат улов.

Это гораздо проще, чем быть охотником,

В поисках дичи бегая по лесам.

Всё приготовил быстро и ждёшь тихонечко:

Каждый малёк плывёт на приманку сам.

Легкий заброс… поклёвка… подсечка… Вот она!

Глупая рыбка бьётся в твоих руках.

Горько до слёз: шутницей-волною подано

Снова не то, что нужно, увы и ах.

Сколько погибло рыбы, лишь Богу ведомо.

Многим твоя рыбалка грозит бедой.

Знаю, о чём мечтаешь: поймать заветную —

Ту, что зовут волшебной и золотой.

Но не выходит. Не помогают знания.

Сердце твоё становится всё черствей…

…я бы могла исполнить твоё желание,

только одна загвоздка – не ем червей…

2013

Разрывают мой мозг

отголоски безмолвного крика.

Перекаты набата —

волной по зажившему шву.

И фантомною болью —

давно позабытое «Ирка!»

отдаётся в висках,

создавая эффект дежавю.

Разбивая замки,

вырывается память на волю,

на ходу оживляя химеры,