Ирина Курамшина - По океану будней

От фонаря искрится снег на ели,

Светло, как днем, и не уснуть никак.

Скупые краски зимней акварели

Оделись в глянец – новогодний лак.

Гремит трамвай. Похоже, пятый номер.

Зевает сонно поздний пассажир.

Щелчок, щелчок… Откуда тут хронометр?

А почему бы нет? Узорный мир,

Что за окном, что стразами на ветках,

Что миражи рисует на стекле.

Мороз стреляет, оставляя метки…

Щелчок, щелчок… в январском хрустале.

Сквозь кружевной узор сонливых тучек

Нам небо марта выдает авансы.

И пусть мороз по-зимнему живучий,

Но рано или поздно – быть балансу:

Дождям, капели, ручейкам и лужам,

Лучам игривым ласкового солнца,

Возможности на «майских» бить баклуши

И пить тепло до самого, до донца.

Искрит с соседней крыши белоснежность.

Слова пропали, молча, замираю.

Как жаль, что красота изменит внешность.

И здорово, что ждет цветастость мая.

И снова март,

И снова непогода

Крадет весну.

Крикливый бард

Вороньего народа

Мешает сну.

Приснись, капель,

Звени при ярком свете.

Пусть солнца луч

Зовет апрель —

Столкуемся о смете

(Без мрачных туч).

Краски осени все гуще,

Рыжесть ярче и наглее,

С поводка октябрь спущен,

От свободы он шалеет.

Разгулялся не на шутку,

Золотя дворы и скверы,

С солнцем дружит третьи сутки,

Раздает тепло сверх меры.

Кутюрье – одел весь город,

Козыряя разноцветьем.

В глубине его декора

Осень

Празднует

Бессмертье.

Улетала птицей

За радугой.

Завязала прошлое натуго.

Впереди белоснежный лист…

Впереди без развязки сюжеты,

Впереди без «обратно» билеты,

Путь, как в детстве, – безоблачно чист.

Усмиряла гордость,

Не плакала.

Вызывала в себе оракула.

Подправляла линии рук

Да латала на ауре бреши.

Грех – чуть-чуть баловством не потешить,

Превращая восьмерки в круг.

Пришивала к старому

Новое,

Разноцветное, лепестковое.

Нежной гладью тонкий стежок

Проложила на жизни страницах.

Не забыла кресты на границах.

Здравствуй и до свиданья, дружок.

Затянуло, засосало нас

Болото быта.

Друг на друга смотрим мы

Порой сердито.

И друг друга мы с тобой

Не понимаем.

А при встрече просто

Головой киваем.

Иногда обходим

Стороною

Я тебя – с другим,

А ты меня – с другою.

Но глазами встретившись

Случайно,

Вспоминаем

О забытой тайне.

Надо мною – глаза.

А в них – я. Чудеса…

Словно в сказке, плыву

Не во сне, наяву.

Выдох чувств. Невпопад

Шепот губ. Омут-взгляд —

Утонуть навсегда…

Но сегодня среда…

На четверг есть дела,

Ведь отгулы взяла.

А по пятницам – шорт…

В выходные – на спорт…

Утонуть? – Ни за что!

Эй, напротив! Вы кто?

Провокатор-зрачок

Тут же выключил ток…

Я стану взрослее на год,

Накроет ноябрь холодами,

В душе, как обычно, – цунами,

И что не сбылось, то – в расход.

Лоскут прошлогодней любви

Отмерив семь раз и отрезав —

На шторы… и этой завесой

Слегка интерьер оживив,

Черту подведу – и-то-го.

А дальше? Возможно, и прочерк —

Такой неразборчивый почерк…

Я стану взрослее на год.

Когда по овцам стрелять хотелось,

Метала дротик, почти не целясь.

И сразу снилось – привычно, часто:

Вот я на Марсе, вот мой участок,

Над ним светило, но коромыслом,

И как из ведер потоки мыслей.

И вроде Солнце, но не похоже.

Дождливо мыслить пыталась тоже.

По мыслерекам вплывала в устье,

Купалась в волнах вселенской грусти.

И замирала в ознобе счастья:

Как много это – быть малой частью

Большой Вселенной, одной командой,

Единым нервом ее константы.

Смеялись звезды, манили в гости,

Кидали щедро дорожек горсти.

К ним уносилась в хвосте кометы,

Парить училась, ткала рассветы…

Будильник блеял мотив прощальный,

Овечьим глазом мигал нахально —

Вторгалось утро.

Крылами оземь

Мой сон шарахал.

Неужто восемь?

Растворился незаметно,

Стерся след.

С птичьей стаей безбилетной

Взмыл в рассвет.

Он на реверсе небесном

Наугад

Совершает бестелесный

Променад.

И дрожит по-птичьи клином

Поцелуй —

Беспощадный и невинный:

«Не горюй…»

Всех ушедших вслед за солнцем

Упокой!

Даже пусть вы в сердце стронцием

С тоской.

…который ушел 40 дней назад

Непростая судьба, но до боли простое решение…

Тишина так внезапна. За пару минут. Навсегда.

На погосте зима. Из сугробов кресты тонкошеие,

Как антенны, и к небу… А мамка его – молода,

И красива она. Белым снегом подчеркнуто черное.

Лишь глаза выдают, что творится сейчас на душе.

Вспоминает четверг или пятницу, было четвертое.

Сын был жив и шутил: «После кризиса купим Porsche».

А в субботу ушел. Материнское сердце чувствительно —

Среди ночи проснулась, и болью сдавило виски.

«…не доступен».

– Откликнись, сыночек, – шептала просительно.

Сын не слышал. Уже.

А прохожие стали глухи…

Вот интересно, откуда

Приходит к нам злость?

Как происходит рожденье

Понятия «гадости»?

Наверняка, не от радости.

От недостатка ума

Или избытка дерьма?

Спора давнишнего?

Зависти к ближнему,

К его переменным успехам,

Жизненно важным вехам,

Стразам от счастья?..

Спроси без пристрастья —

И не получишь ответ.

Как ни смешно, его нет.

Не было, нет и не будет.

Зло – что-то вроде простуды.

Только не излечимой.

Злостью и злом одержимы

Чаще заложники лени,

Реже на почве мигрени,

Ну а всегда – дураки.

Злости у них – рюкзаки.

Ноша (своя ведь) не тянет,

Нет подозренья в изъяне и…

Культивируют злость.

(полуночный бред)

Непрощанье с непрощеньем,

Словно сумрачные звезды,

Бродят по одной дороге,

Гаснут все-таки в итоге,

Спят до срока в тайных гнездах,

Чтоб внезапно стать стеченьем

Обстоятельств. И ошибок —

Роковых или случайных —

Сонм раскладывать по полкам

Или в ящик самый долгий

Класть. Давать обет молчанья —

Самый лучший способ, ибо

Смысла нет ни в обещанье,

Нет ни в толике бессмыслья

Грусти и долготерпенья.

В строках из стихотворенья

Тоже только пара мыслей: