Николай Мурзин - Аврора ноябрей. Сборник стихотворений

А слово такое, с огнем оно буде найдется –

Трезвучия ада

Разбудит в глумливом смычке,

И атом последний от верности мне отречется.

Не верь этой лжи – будто слово не стоит и грана

Этой пригоршни праха с торжественным именем «жизнь»,

Не верь, будто смысл – отдать все за чьи-то обманы,

За пожар на щеках, мимолетный безвольный каприз.

Подойдут, станут долго и нудно вещать, что ценнее

Всех о свете и тьме, в промежутке рождавшихся слов –

Поцелуи, и вздохи, и вечно спешащие тени,

Спозаранку гремящие связкой лучей в доме снов.

Не верь им. Отступники с тусклым, измученным взглядом

Хотят, чтоб и ты был не врозь – изменил божеству;

Порой и само божество опаляется адом,

И хочет, чтоб ты изменил наконец-то ему…

Решай, друг, тут сам. Не советчик тебе, не помощник,

Не буду искать в каталоге удачный пример.

Опасная это игра. Но давай ты не ложно

Оттрубишь свои дни, не сменяя стонадесять вер.

Колеблись и ты – но не между плохим и ужасным;

В этой трудной истории с праздничным именем «жизнь»

Не думай, что будет любить тебя долго и страстно

Тот, во имя кого ты предашь, с кем опустишься вниз.

Он был красив и юношески строен;

Игра в снежки – замерзшие ладони –

Замерзшими ногами – в путь холодный,

В пустынный переход он шел – свободный.

Его всегда любили, подбирали,

Откармливали и обогревали…

Но он терял мгновенно, что давали –

Обещанного по сто писем ждали –

И шел опять в обледенелый скверик

Проливом ста смертей на крик Америк,

И брал снежки в замерзшие ладони,

Как птиц, окаменевших от неволи,

И собственным теплом тянул признанье

Из них: да, птицы; нет, не отлетали

Еще свое. И сняв свои перчатки,

Он возвращал им крыльев отпечатки.

И я летел комком сердечной боли

К чужой свободе из чужой неволи…

А он лежал – не плакал, не смеялся,

И с белым все сливался, и терялся.

Разыграна драма,

Раструблен конец,

И дочек упрямых

Свели под венец,

А юношей их –

Развели по могилам:

Негоже ходить

За любимых и милых.

Кристальна честь дома,

Спокойны отцы,

И все по закону,

И в воду концы…

Кто – весело пьет,

Кто – гуляет в обнимку.

Но в колокол бьет

Им рукой невидимки

Чума, озирая

С высот сатаны

Их грешного рая

Сады и ады.

И в неге утра,

И в дыхании розы –

Ей внятен затакт

Мировой лакримозы.

Тронь эти струны

Только дыханьем,

Вспомни все руны,

Все заклинанья.

Ангелам мера –

Цепь и галера:

Темные силы

Ясным всемилы.

А за ставнями

Дома признаний

Кто-то ногтями

Вены вскрывает,

Одолевая

Ангелов юных,

Кровью марая

Мрамор их лунный.

Стронь эту веру,

Сдвинь мою гору –

Или все серо,

Или все вору?

Добр и нежен

Ты на кровавом

Поприще дедов;

В рубище славы

Ты не влачился,

Зло и позорно,

В мрачной пустыне

Армагеддона.

Меч Аваддона,

Капища, казни…

Чудо как скромен,

Страсть как бесстрастен,

Вовсе не склонен

К снам и вершинам,

К блуду и меду

В лапках мушиных…

Дар и уроны,

Мысли и силы,

Золото кленов –

Необратимы.

Не побратимы,

Сплошь недотроги,

Сплошь недозимы –

Холода крохи,

Строки и страхи,

Вина и яды –

Полно, уж хватит.

Больше не надо.

Думаю – где-то,

Думаю – с нами,

Кто-то раздетый,

Белый плечами,

Медленно стонет,

Молодо стынет,

Кровью нагонит –

Лоном прихлынет,

Скоро, уж скоро.

Остановимо-

Не. Если сломан

Им – и починен

Ты, если сломлен

Вестью о бедах,

Знай – восстановлен

Ты в небоседах.

Стань кем-то новым,

Будто не местным…

Спаяно слово

Зло и прелестно

В ангельской песни

С грубой гортанью.

Тронь эти бездны

Новым восстаньем.

Я был – кричал,

Пророком слыл,

А сукам стлал

Остатки крыл,

Я ссыльным стал,

Но в шутку все,

Неряхой спал

В углу твоем.

Мне выл причал,

Людей толпил,

Чтоб я печаль

Их утолил

Своим вином…

В моей стране

Мне срублен дом

Жестоких стен,

И светит в нем

Рублевский лик –

В углу твоем,

Где я поник.

Моей вине

Заклад – немал:

Я ныл, что снег

Водою стал,

Но плыл – река

Меня несла.

Тонул – рука

Меня спасла.

Твоя. Но я

Забыл, что мы –

Адепты дня,

Святые тьмы.

Я плел – ты цвел.

Я врал – блистал.

В углу моем

Твой лик дрожал,

Твой лик темнел,

Бледнел и гас.

Я был у дел –

А ты был пас.

Но пробил час,

И ты сверкнул –

А я за нас

Двоих уснул,

И по весне

Я был – как все.

Я знал, что мне

Не быть. Быть не.

Я так устал

От всех бежать.

Мой поезд встал.

Святая рать

Вся полегла

Давным-давно.

Я не со зла.

Мне все равно.

Я, может быть,

Не должен жить.

И не наречь.

И не сберечь.

А рекам – течь,

А звездам – бог…

Прости, что лечь

С тобой не смог,

Когда нам в том

Была нужда.

Вернись в мой дом,

Скажи мне «да».

В вечности – что мы забыли в вечности? –

Я загляжусь в тебя исступленно,

А ты – отвернешься,

Крови напьешься,

В зеркало, полночь и тени влюбленный.

Странно – слышу – спорят с собой,

Настаивают, что – ничто,

И снова-здорово грешат с тобой,

Как с собственной жгучей мечтой.

С чем еще и грешить – не правда ли?

В вечности

Доза сердечности –

Малая толика

Лезвийных колик.

Мало ли мы уже падали?

В вечности – что мы наденем в вечности?

Красное, черное, пепел…

Чертова кукла,

Где моя музыка,

Сны о полете и небе?

Нет!

Нет!

Вот тебе!

Много раз!

Что-то в нас

Не то, не так –

Брюзжанье мысли,

Чужие выси,

Холодной кости

В крови – маяк.

Пустынный остров.

Обглодан остов.

Острее острого

Шпаги в тростях.

Слоновьи гости;

На входе – бивни.

Нет, я не с ним. Я

Всегда с другими.

На выходе – зуд.

Подспорье драк.

Сойдут.

Пускай

Подойдут.

Пускай

Убьют.

Зашьют

В мешок.

Пришьют

За так.

Кровит,

Саднит

От строк

Кулак.

Ах ты ничтожество

Сколько же ярости

Мало ли нежности

Много ли вечности

Есть только

Для нас двоих

За тем столиком

Компания «их»

Прибьешься

Напьешься

Галька на пляже

Рожа на страже

Трахайся в раже

Если только

Не воля – волька

Не боль, а бирюлька

Душа твоя

Ишак соловья

Не перепоет

Если только

В диктовку

Под кальку

Вечность ему не добавит нот

Кто тебя ждет?

Мокрый сердитый кот