Алёна Самсонова - Обетованная зима

Варила,
гладила,
читала о мышах
сменила то,
что названо постелью,
умыла фикус —
чтобы не зачах,
кормила мужа —
в общем,
с той же целью,

Купила сахар,
масло и вино,
искала фото,
вспомнила из детства…
В окно смотрела —
чёрт, уже темно!
И в зеркало —
из чистого эстетства.

Крутила кудри
на карандашах,
сменила мысль
с практичной —
на шальную…
Вновь
перед сном
читала о мышах
летучих —
где живут
и как зимуют.

лето окончилось в среду —
внезапно,
нелепо
прерваны легкие взмахи
оранжевых крыл…

хочется,
плюнув на вето,
пожарить котлеты,
пересмотреть
что-то с Робертом Дауни мл.

повод
подольше
поспать —
заоконная серость,
но от Морфея спускаюсь
в пять тридцать утра.

ладно бы – подвиг!..
и выспалась.
и захотелось.
нет,
всё банально и тупо —
из-за
комара.

хочется вечером
посидеть на крыше

заказать себе суши
ну ладно роллы

дотянуться до млечного
или выше

трогать солнце за уши
так, для прикола

и чтоб птица в туче —
летящей тату

и чтоб только слушать —
совсем не спорить

и смелее, но тише
забыть черту

чтобы крыша – суша
а небо – море

пока говорил
родная пока
глядел вдаль
уеду туда
реке дань
а где та река
воды гладь
да стынь холода
удел мой
да снова у дел
упал полдень
и нет сил
себе пой
ой да себе
забыл меня
пока плавал
забыл

сизый день за окном стоит —
просит лета,
вечер бедного угостит
сигаретой

в сон сволакивает прилив
океанный,
не впустить и не отпустить —
выбор странный

путеводна игла, не нить —
я устала,
в магазин вам пора сходить
с пьедестала

через прошлое я иду,
через площадь,
помню, было в каком году,
было проще

там собака из луж пила…
нет, лакала,
и светила из тьмы луна
вполнакала

так живём – негодуя, ворча,
обжигаясь,
ртом заветренным
дуя на чай.
обживаясь…

как рыба утлая
на дне
то чувство смутное
во мне
живет
и дышит
шевелясь
и колыхаясь
и таясь
вот так
не подключая ум
несу я свой
ак-
ва-
ри-
ум

ориентиры,
светофоры,
полутёмные квартиры
на краю большого горо-
да, прости, большого мира

свет погашен,
дым повешен,
чай устало остывает
каждый жест виною взвешен —
так нечасто, но бывает

там, за метрами бетона —
кубометры мирозданья,
тут – посуда из картона
с богом посланною данью

да, сегодня мы в ударе —
некрасивы,
несвободны

этот вечер – не подарен,
он потрачен
сумасбродно

солнце ухнуло в провалы
между дальних
синих башен

мы неспящи,
мы усталы,
дым повешен,
свет погашен

без примет
большого мира
неуютно будет в скорой

полутёмные квартиры,
ориентиры,
светофоры…

Сквозь аромат
густой, восточный
на дно кофейни
тайный ход,
где мальчик
бледности молочной
забудет к виски выдать лёд.

Здесь вешалка витиевата,
пустуют столики почти.
Здесь для уюта странновато,
но так уж вывели пути.

Мобильный ловит, слава Богу,
есть полчаса на всё про всё.
Есть мысли, грустные немного,
простые, как стихи Басё.

И, пригубив хмельной остаток,
опять по лестнице в народ.
За дверью зябко без перчаток,
здесь морок, морось, переход.

…забытая фигурка нэцкэ
в толпе метро
Новокузнецкой.

Снег выпал,
как из рук,
минувшей ночью,
и лег на тротуары
без прохожих.

Сон обернулся
чувством
многоточья,
и на снегу
оставил след
похожий…

Шить кукол —
милое занятье.
Придумывать
причёски, платья…
Выкраивать и вышивать.
И этим жить.
И выживать.

Сыр с плесенью,
вишнёвый сок
и рядом —
кубик шестигранный,
упавший так,
что верхний бок
в манчкине
означает рану.

Ежевечерняя игра,
чтобы не думать о высоком.