Мария Буркова - Таёжный стиходром. Рождённое костром

Ведь трудно быть богом, познавши реальность.
Безверье – твой крест, ибо сектор знаком.
Законы похожи, вот только ментальность
Дурная, и глупость попрёт косяком.

А с ней «сами боги бороться бессильны».
Ах, полноте, кто подчинялся кому?
Сплошная нелепость, а эти настырны
И рады уж свет опрокинуть во тьму.

А свет-то бывает ведь разного цвета.
Любовь – значит знанье, куда им теперь!
И слово останется здесь без ответа.
Ну, что ж, всё не вечно, шмыгнём-ка за дверь.

Моя безумная звезда
Опять нырнула глубоко.
Позаметало все года,
И всё, что было нелегко,
Запрессовало под поля.
Которые не чуем без приборов.

И эта грустная земля —
Лишь станция для наших сборов.

Я тебя всё равно найду,
Хоть за кромкою коротаций.
Запинаю свою звезду,
Лишь бы выдала мне ответ,
Почему без тебя бреду
В вихре пламенных эманаций,
До тебя всё равно дойду,
Даже если погаснет свет.

Я тебя всё равно найду,
Хоть за пыхающим квазаром,
Хоть бы в квантовом дыр бреду,
Хоть за сферой Шварцшильда, да!
Потому что дышали мы
В перекрестье миров недаром,
Потому что за властью Тьмы
Бесконечности ложь всегда.

Я тебя всё равно найду,
Даже к чёрту залезу в домен,
Где галактики все уйдут,
Забирая с собою пыль,
Потому что люблю тебя,
Остальное мне будет «кроме!»,
Пусть сверхновые посветят,
Размотаю «уби нихиль».

Я тебя всё равно найду,
Хоть в фридмановском пенопласте,
Хоть в придурочном Катманду,
Хоть в фрактальных листах n-мер.
ПОТОМУ ЧТО ОДИН БРАСЛЕТ
ДВУМ РУКАМ НЕ РАЗНЯТЬ НА ЧАСТИ,
Сингулярность за толщей лет
Не смутит нас пучиной сфер.

Я привык по космосу летать.
На планетах как-то тесно было.
Там меня никто не мог достать,
Да и всё прошедшее постыло.

Горькое дыхание звезды
Мне не нужно в темноте глубокой.
Не найти нигде мои следы,
Хоть мотай нейтринным телескопом.

То, что для живых – страшнее тьмы,
Что сжигает их почти мгновенно,
Для меня – как старые холмы,
Где давно погибли чьи-то вены.

Где-то снова взорвалась звезда,
Смерть несёт для кромки коротаций.
Страшная для разума беда
Для меня как смена курса акций.

Время – лишь текучая печаль,
Но печаль чужда моей природе.
Вкруг планет грохочущая сталь
Разве намутит звезде погоду?

Бьётся пульт Галактики с надрывом,
Но не раздражает он меня.
У разумных есть свои активы,
Сами пусть готовят смену дня.

Это их сердца зачем-то плачут,
Суету мгновений берегут.
Ищут вновь любовь или удачу,
Что по разным ценам продают.

Мне давно не надо той забавы,
Надоели прелести игры.
И не важно – ушлый или правый
Даст своё влиянье на миры.

Все миры – сплетенье тьмы и света,
Каждый раз по-новому, смешно.
Был вопрос, остался без ответа,
А теперь подавно всё равно.

Низачем дракону жизнь такая.
Для чего бессмертному смотреть,
Как созданья, жизнями играя,
Что-то вновь пытаются успеть.

Кто они такие, в самом деле?
Что они хотели доказать?
Ишь, опять чего-то там запели,
Так, что космос снова стал дрожать.

Был таким и я, дракон, не спорю.
Я любил в родимой стороне.
Не желать в мирах такого горя,
Что однажды выпало за ней.

Выпало слегка, мирам – хватило,
Разум ли чужой, константный взрыв?
Да какая разница, что было?
Ведь ушло, всё начисто спалив.

Это так бывает во Вселенной,
Хоть те трансформации редки.

Не дождётся скальда, видно, пленный
Терем у брильантовой реки.

Кто посмел дракона потревожить?
Голос чей в пространство залетел?
Даже энтропию лень умножить
В пустоте растратившихся тел.

В нашей черноте – поля и вихри,
А сквозь них моргает пустота.
Здесь когда-то орфики вознкили,
Да уж не осталось ни черта.

В раззеркалье выплавленных мыслей