Андрей Белый - Симфонии

6. Таинственная особа из Индии равнодушно внимала голосу здравого смысла…

7. Она зевала.

1. Уже отец Иоанн, надев широкие калоши, окутанный шубой, выходил на лунную ночь.

2…Он думал: «Игрушки… Но опасные игрушки».

3. Был морозец. Снег поскрипывал под ногами.

4. Одинокие дворы пели от затаенной грезы: «Возвращается… Опять возвращается». И батюшка плотней закутался в свою шубу.

5. Он многое знал, но до времени молчал.

1. Ночью спали. Кто-то видел сон.

2. Стоял индус на берегу Ганга с цветком лотоса в руках.

3. Индус поучал: «Наши знания не мишура, а чистое золото…

4. И у нас был свой Кант, свой Шеллинг, свой Гегель, свои позитивисты…

5. Вот еще!.. Нашли чем удивлять!..

6. Поучитесь-ка мудрости у Шри-Шанкара-Ачарии и у Потангали!.. Что вы знаете о брахмане Веданты и о пурушах Самкхии…»

7. Так поучал индус спящего и отражался в волнах вверх ногами с цветком лотоса в руках.

1. Пришла масленица. Москвичам напекли жирных блинов.

2. Дни были снежные. Звенящие тройки утопали в столбах мятели.

3. Ждали объявления священного младенца. Не знали того, кто младенец, ни того, кто облечена в солнце.

4. Возлагали знание на аскета.

5. Слишком много тот учился, слишком тосковал, слишком много снял покровов, слишком полюбил Вечность.

6. Вечность зажгла новую звезду для баловника и любимца своего, и теперь весь мир любовался диковинкой.

7. Вечность указала запечатленного младенца и жену, облеченную в солнце.

8. И пока он так думал и не думал, поднимались и укрощались вьюги.

9. Тройки, звеня бубенцами, утопали в снежной пыли.

10. Что-то, ласковое, шептало: «Я не забыла вас, милые мои… Скоро увидимся!..»

1. Один сидел у другого. Оба спускались в теософскую глубину.

2. Один говорил другому: «Белый свет — свет утешительный, представляющий собою гармоничное смешение всех цветов…

3. Пурпурный свет — ветхозаветный и священный, а красный — символ мученичества.

4. Нельзя путать красное с пурпурным. Здесь срываются.

5. Пурпурный цвет нуменален, а красный феноменален».

6. Оба сидели в теософской глубине. Один врал другому.

1. Сквозь густой белый дым разгоралась заря, заливаясь розовым смехом; аскет проснулся и, зевая, потянулся к ночному столику за часами.

2. Вскочил с постели и, вспоминая предстоящее свидание, послал воздушный поцелуй морозной зорьке.

3. Смеялся, как малое дитё.

4. Тут ему подали письмо с севера Франции. Он разорвал конверт и читал, протирая сонные очи.

1. Ему писали, что Зверя постигло желудочное расстройство и он отдал Богу душу, не достигши пяти лет, испугавшись своего страшного назначения.

2. В смущении теребил аскет свою золотую бородку, шептал: «А Апокалипсис?»

3. Надевши пенсне, перечитывал письмо.

4. Наконец он быстро стал одеваться, и руки его дрожали от волнения.

5. А в окне над белыми снегами хохотала пунцовая зорька, безумная, взбалмошная, как малое дитё.

1. Белым деньком некто разговаривал со старушкой Мертваго, слушая интимные песни вьюги.

2. В окне был виден двор, занесенный снегом, и с края крыш свешивались массивные, ледяные сосульки.

3. Это был ни старый, ни молодой, но пассивный и знающий, и в разговоре со старушкой он выражал неудовольствие по поводу образа действий московских мистиков.

4. Он говорил, что их ждет разочарование, потому что они избрали неверный путь.

5. Он жалел и тосковал, следя отуманенным взором, как бледные вихри снегов, виясь, застилали от взора его ледяные сосульки.

6. Казалось, он говорил себе: «Так, Господи! Они не видят себя!»

7. Но старушка Мертваго не хотела понять его интимной сказки и советовала обратиться с жалобой.

1. В гостиной стояла сказка. Посмотрев на карточку, она сказала: «Проси…»

2. Машинально поправила свои рыжеватые волосы, машинально пошла навстречу золотобородому пророку, очаровательно улыбнувшись!

3. Глава неохристиан был бледен. Черные бриллианты не сверкали из-под опущенных ресниц.

4. Пушистое золото волос пало на задумчивое чело. В длиннополом сюртуке он казался повитым тайной.

5. Он воскликнул про себя: «Жена, облеченная в солнце». Он воздевал про себя свои руки, совершая мистерию.

6. А перед ним стояла сказка и вопросительно улыбалась; удивлялась появлению аскета, любезно приглашала садиться.

7. Аскет сообщал, что он явился с отказом от лекции, которую кентавр предложил ему прочесть о мистицизме на благотворительном вечере в пользу вдов и старух.

8. Время у него было занято, и он никак не мог обременять себя лишним трудом.

9. Небрежно слушала сказка его сообщение, желая поскорее его спровадить.

1. «А теперь мы поставим этот валик», — сказал жилистый генерал и, счистив с валика пыль мягкой кисточкой, вставил его и пустил в ход граммофон.

2. Из трубы вылетали гортанные звуки: «О ее-сли бы выы-скаа-заа-аать мооо-жнооо всю сии-луу стра-даааний моо-их…»

1. Вечерняя заря хохотала над Москвой, и Мусатов сказал в волнении: «Не удивляйтесь… Я имею сообщить вам нечто важное… Когда я могу к вам явиться…»

2. Он покраснел, и удивленная сказка нетерпеливо ему заметила: «Но ведь у нас приемный час ежедневно от двух до четырех!..»

3. В эту минуту раздвинулась портьера. Вбежал хорошенький мальчик с синими очами и кудрями по плечами.

4. Это, конечно, был младенец мужеского пола, которому надлежало пасти народы жезлом железным.

5. «Милый мальчик, — сказал Сергей Мусатов, сделав нечеловеческое усилие, чтобы не выдать себя. — Как его зовут?»

6. Но смеялась сказка, обратила запечатленное лицо свое к малютке, поправила его локоны и с напускной строгостью заметила: «Нина, сколько раз я тебе говорила, чтобы ты не входила сюда без спросу».

7. Нина надула губки, а сказка весело заметила аскету: «Мы с мужем одеваем ее мальчиком».

8. Смеялась зорька, как малое дитё, вся красная, вся безумная.

9. Провалилось здание, построенное на шатком фундаменте; рухнули стены, поднимая пыль.

10. Вонзился нож в любящее сердце, и алая кровь потекла в скорбную чашу.

11. Свернулись небеса ненужным свитком, а сказка с очаровательной любезностью поддерживала светский разговор.

12. Вся кровь бросилась в голову обманутому пророку, и, еле держась на ногах, он поспешил проститься с недоумевающей сказкой.

1. «А вот если я поставлю этот валик, то вы услышите Петра Невского, веселого гармониста и песенника», — выкрикивал генерал, восторженный и жилистый.

2. И уже из трубы неслись гортанные звуки, слова, полные плоскости, а после каждого куплета Петр Невский приговаривал под звуки гармоники: «Ккарраашшооо-оо, ккарраа-шшооо-оо, иеттаа очень ккар-рааа-шшооо-оо…»

1. «Первый блин, да комом», — сказал повар в белом колпаке, глядя на неудавшийся блин.