Валерий Брюсов - Все напевы

В ней неумолчно ропщет Злоба,

В ней грозно стонет Нищета.

Ты, хитроумный, ты, упрямый,

Дворцы из золота воздвиг,

Поставил праздничные храмы

Для женщин, для картин, для книг;

По сам скликаешь, непокорный,

На штурм своих дворцов — орду,

И шлешь вождей на митинг черный:

Безумье, Гордость и Нужду!

И в ночь, когда в хрустальных залах

Хохочет огненный Разврат,

И нежно пенится в бокалах

Мгновений сладострастных яд, —

Ты гнешь рабов угрюмых спины,

Чтоб, исступленны и легки,

Ротационные машины

Ковали острые клинки.

Коварный змей с волшебным взглядом!

В порыве ярости слепой,

Ты нож, с своим смертельным ядом,

Сам подымаешь над собой.

Январь 1907

Неверная, обманчивая ясность

Искусственного света

И музыки изнеженная страстность —

Зов без ответа.

Мельканье плеч, причесок, аксельбантов,

Цветов и грудей,

Шелк, вспышки золота и бриллиантов

На изумруде.

И тихий лепет, трепет волн безвольных,

Кружащих пары,

И словно зовы звонов колокольных

Смычков удары.

И тела к телу близость, приближенье,

Яд аромата,

Забвенье, и круженье, и движенье,

Вдаль, без возврата.

И нити, чары дряхлого соблазна,

С лицом змеиным,

Что вяжут, вяжут души неотвязно,

Как серпантином…

1907

Свищет вполголоса арии,

Блеском и шумом пьяна,

Здесь, на ночном тротуаре,

Вольная птица она!

Детски балуется с локоном,

Вьющимся дерзко к глазам,

То вдруг наклонится к окнам,

Смотрит на радужный хлам.

Вот улыбнулась знакомому

Всем ожерельем зубов!

Вот, подмигнув молодому,

Бросила несколько слов.

Кто-то кивнул необдуманно,

К ней наклонился, — и вот

Вместе смеется он шумно,

Рядом, волнуясь, идет.

Словно громадное зеркало,

Их отразило окно,

И отраженье померкло,

Канув на темное дно.

1906, 1907

Кричат афиши, пышно-пестрые,

И стонут вывесок слова,

И магазинов светы острые

Язвят, как вопли торжества.

Там спят за стеклами материи,

Льют бриллианты яркий яд,

И над звездой червонцев — серии

Сияньем северным горят.

Прорезан длинными колодцами

Горящих улиц, — город жив,

Киша бессчетными уродцами,

Вечерний празднует прилив.

Скрыв небеса с звездами чуткими,

Лучи синеют фонарей —

Над мудрецами, проститутками,

Над зыбью пляшущих людей.

Кадрилей нарушая линии,

Меж пар кружащихся — звеня,

Трамваи мечут молньи синие,

Автомобили — сноп огня.

Позор, под музыку колесную,

Вознес смычок, как дирижер,

И слил толпу многоголосную

В единый и священный хор:

«Мы славим, Прах, Твое Величество,

Тебе ведем мы хоровод,

Вкруг алтарей из электричества,

Вонзивших копья в небосвод!»

Апрель — декабрь 1906

Молодой моряк вселенной,

Мира древний дровосек,

Неуклонный, неизменный,

Будь прославлен, Человек!

По глухим тропам столетий

Ты проходишь с топором,

Целишь луком, ставишь сети,

Торжествуешь над врагом!

Камни, ветер, воду, пламя

Ты смирил своей уздой,

Взвил ликующее знамя

Прямо в купол голубой.

Вечно властен, вечно молод,

В странах Сумрака и Льда,

Петь заставил вещий молот,

Залил блеском города.

Сквозь пустыню и над бездной

Ты провел свои пути,

Чтоб нервущейся, железной

Нитью землю оплести.

В древних вольных Океанах,

Где играли лишь киты,

На стальных левиафанах

Пробежал державно ты.

Змея, жалившего жадно

С неба выступы дубов,

Изловил ты беспощадно,

Неустанный зверолов,

И шипя под хрупким шаром,

И в стекле согнут в дугу,

Он теперь, покорный чарам,

Светит хитрому врагу.

Царь несытый и упрямый

Четырех подлунных царств,

Не стыдясь, ты роешь ямы,

Множишь тысячи коварств, —

Но, отважный, со стихией

После бьешься с грудью грудь,

Чтоб еще над новой выей

Петлю рабства захлестнуть.

Верю, дерзкий! ты поставишь

По Земле ряды ветрил.

Ты своей рукой направишь

Бег планеты меж светил, —

И насельники вселенной,

Те, чей путь ты пересек,

Повторят привет священный:

Будь прославлен, Человек!

1 декабря 1906

Устремив друг к другу взоры,

В пляске двигаясь вперед,

Вы ведете — оры! оры! —

Свой священный хоровод.

В ночь глухую — слух, склоненный

К безответной бездне снов,

Слышит топот потаенный

Ваших маленьких шагов.

Солнце встанет, снова канет

В неизбежность новый день.

Ваша пляска не устанет

Обгонять и свет и тень.

Мы, дыша мечтой блаженной,

Сном работы, ядом книг,

В душной кузнице вселенной

Все куем за мигом миг.

И, скользя тропой столетий

Мимо жизни, мимо нас,

Ловко ловите вы в сети

Каждый выкованный час.

Стойте! стойте! на мгновенье

Дайте бездну оглянуть!

— Плавны легкие движенья

Дев, свершающих свой путь!

В них безвольность, в них беспечность,

Взор их благостен и тих!

Что ж? они ль пропляшут вечность,

Иль она — поглотит их?

1905, 28 августа 1906

Где-то есть, за темной далью

Грозно зыблемой воды,

Берег вечного веселья,

Незнакомые с печалью

Гесперидовы сады.

Жизнь отдай во власть теченья,

И оно прибьет твой челн

Там, где, словно ожерелья,

Многоцветные каменья

Поднялись над пеной волн.

Девы, благостно нагие,

Опустив к земле глаза,

Встретят странника, как друга,

Уведут тебя в густые,

Светлоствольные леса.

Там, где клонит тиховейно

Ветви древние платан,

Заслоняя солнце юга, —

В голубых струях бассейна

Ты омоешь язвы ран.

Юный, сильный и веселый,

Ты вплетешься в хоровод,

Чтобы в песнях вековечных

Славить море, славить долы

И глубокий небосвод.

Освежив, в тени утеса,

Грудь из мраморных цистерн,

Ты, в рядах друзей беспечных,

Вновь помчишься вдоль откоса,

Обгоняя легких серн.

Ты меж лиц, мелькнувших в пляске,

Нежно выберешь лицо;

И тебе — рукопожатье,

С обещаньем сладкой ласки,

Передаст, таясь, кольцо.

Встанет сумрак. Из бокала

Брызнет нектар золотой.

В чьи-то жданные объятья,

И покорно и устало,

Ты поникнешь головой.

2 августа 1906

Мой сын! мой сын! будь осторожен,

Спокойней крылья напрягай,

Под ветром путь наш ненадежен,

Сырых туманов избегай.

Отец! ты дал душе свободу,

Ты узы тела разрешил.

Что ж медлим? выше! к небосводу!

До вечной области светил!

Мой сын! Мы вырвались из плена,