Валерий Брюсов - Стихотворения, не включавшиеся в авторские сборники

28 августа 1920

Не лги, мечта! былого жгуче жаль,

Тех светлых ласк, тех нежных откровений,

Когда, дрожа в рассветной мгле мгновений,

Была любовь прекрасна, как печаль.

По нас влечет дыханьем дымным даль,

Пьяня огнем неверных дерзновений.

В наш бред воспоминаний и забвений

Вонзает время режущую сталь.

В какой стране очнемся мы, кто скажет?

Гудящий ток разлившейся реки

Меж прошлым сном и настоящим ляжет.

И эти дни томленья и тоски

Растают тенью заревых обманов,

Как там, за лесом, завеса туманов.

4 декабря 1920

Из тьмы, из бездн иных столетий,

Встает, как некий исполин,

Величествен в недвижном свете,

Центродворец мотомашин.

Сталь ребер он согнул высоко,

До облаков внес два плеча;

Циклопа огненное око

Слепит неистовством луча.

Хребет залег, горе подобный,

Стеклянной чешуей повит;

Но днем и ночью жар утробный

Сквозь тело тусклое разит.

Растя до звезд, он в глуби вдвинут,

В земные недра тяжко врос,

И горны легких не остынут,

Дыша в просторы гулом гроз.

Кипит расплавленное чрево,

Дрожит натруженная грудь,

Крутясь, из алчущего зева

Исходит в дымном клубе муть.

Огромной грудой угля сытый,

Дракон бескрылый, не устань!

Над распрями стихий— гуди ты

Призыв на вековую брань!

Вращайтесь, мощные колеса,

Свистите, длинные ремни,

Горите свыше, впрямь и косо,

Над взмахами валов огни!

Пуды бросая, как пригоршни,

В своем разлете роковом,

Спешите, яростные поршни,

Бороться с мертвым естеством!

А вы, живые циферблаты,

Надменно-медленным перстом,

Безумьем точности объяты,

Взноситесь молча над числом!

Здесь — сердце города, здесь — в жилы

Столицы льются, вновь и вновь,

Незримо зиждущие силы,

Ее божественная кровь;

Чтоб город жил в огнях оконных,

В пыланьи лун на площадях;

Чтоб гром трамваев неуклонных

Не молк на спутанных путях;

Чтоб в кино быстрые картины

Сменялись в мерной череде;

Чтоб дружно лязгали машины,

Пот нефтяной струя в труде!

Реви, зверь мощный, множь удары,

Шли токи воль, не ослабей,

Чтоб город, созидатель старый,

Дышал свободно грудью всей,

Чтоб он, тебе придав заботы,

Тобой храним на всем пути,

За грань, сквозь толщу тайн, в высоты,

Мог мысль победную взнести!

17 декабря 1920

Когда над городом сквозь пыль поют

Глухие сны лимонного заката,

И торсы дряблые сквозь тень снуют,—

В зачахлом сквере жалкая заплата.

Вновь ненавистны мне и дом и труд,

Мечта опять знакомой злобой сжата;

Над дряхлым миром я вершу свой суд,

И боль моя — за ряд веков расплата.

1920

В огне ночном мне некий дух предрек:

«Что значит бунт? — Начало жизни новой.

Объято небо полосой багровой,

Кровь метит волны возмущенных рек.

Великим днем в века пройдет наш век,

Крушит он яро скрепы и основы,

Разверзта даль; принять венец готовый,

В сиянье братства входит человек.

Дни просияют маем небывалым,

Жизнь будет песней; севом злато-алым

На всех могилах прорастут цветы.

Пусть пашни черны; веет ветер горний;

Поют, поют в земле святые корни,—

Но первой жатвы не увидишь ты!»

1920

Мечта, внимай! Здесь, в полночи бездонной,

Где изнемог мрак, пологи стеля,

Как враг врагу, как другу брат влюбленный,

Тебе кричит, верша свой круг, Земля:

«Довольно, люди, грозных распрь! устала

Я дым вдыхать, кровь телом всем впивать!

Иль вам убийств, слав, дележей — все мало?

К оливе мира длань — вас молит мать.

Взрыт океан огнем эскадр бродячих,

Поля пальбой дрожат до тучных недр,

Пожаров буйный блеск слепит незрячих…

Смиритесь, дети! дар мой будет щедр.

Грызите грудь мне остро-тяжким плугом,

Вдвигайте в чрево камни стройных стен,—

Но пусть с востоком запад, север с югом

Признают вновь мой дружественный плен!»

— Нет, мать-Земля, молчи! ты миллиарды

Веков жила, чтоб встретить этот век;

Рождались черви, ящеры и парды,

Но смысл твоих рождений — человек!

Теперь он встал, чтоб жизнь твою осмыслить,

Твои дела венчать своим венцом.

Он смеет ныне мыслить, мерить, числить,

Он во вселенной хочет стать творцом.

Гул наших битв есть бой святой, последний,

Чтоб земли все связать в единый жгут,

Все силы слить в один порыв, победней

Взнести над миром мудро-дружный труд.

Земля, смотри! упор единой выи

Ввысь всюду взводит светлый ряд аркад:

Рабы нам воды, ветры, все стихии,

Ты вся — эдем, ты вся — поющий сад.

Мы челны шлем путем междупланетным,

Мы учим правде звездных мудрецов,

Твой мир несем мы, именем заветным

Твоим крестим мы жизнь иных миров.

Тебе, Земля, путь устрояем новый,

Твой, мощью знаний, оживляем прах,

Жуть вечных далей одолев, готовы

От солнца к солнцу плыть в эфирных днях!

<1920>

Когда стоишь ты в звездном свете,

Смотря на небо, не забудь,

Что эти звезды, блестки эти

И те, что слиты в Млечный Путь,—

Все это — солнца огневые,

Как наше солнце, и кругом

Плывут шары земель, — такие,

Как шар земной, где мы живем.

В просторном океане неба,

Как в жизни нашей, — тот же круг;

Там тот же бодрый труд для хлеба,

Та ж радость песен и наук!

1920

Современность грохочет, грозит, негодует,

Взрезом молний браздит наш уклончивый путь,

Сон грядущего в зорких зарницах рисует,

Валит слабых и сильных стремится столкнуть.

Но ведь ярусы розы по-прежнему красны,

Пестры бабочки в поле, легки облака,

Камни мертвых строений упруго-бесстрастны.

Быстро миги летят, собираясь в века.

Так стройте призрак жизни новой

Из старых камней давних стен.

Меня ж всегда закат багровый

Влечет, как узника, в свой плен.

Пройдут века, над вашим домом

Воздвигнут новые дома,—

Но будут жечь огнем знакомым

Все тот же блеск, все та же тьма.

Еще священней и чудесней

За ночью ночь воздвигнет храм,

Чтоб в нем по зову Песни Песней

Клонили зной уста к устам!

<1920>

Не довольно ль вы прошлое нежили,

К былому льнули, как дети?

Не прекрасней ли мир нынешний, нежели

Мертвый хлам изжитых столетий?

Иль незримо не скрещены радио,

Чтоб кричать о вселенской правде,

Над дворцами, что строил Палладио,

Над твоими стенами, Клавдий!