Валерий Брюсов - Стихотворения, не включавшиеся в авторские сборники

Все быстрей, все смелей, все чудесней

Уплывает вперед человек.

О, времен потрясающий бег!

Словно тает мучительный снег,

Словно гаснут узорища песни,

Словно никнут виденья чудовищ…

Уплывает вперед человек

В мир цветов и весны,

В мир всеобщей волны,

Предугаданных смутно сокровищ.

Я грядущее люблю,

Я грядущему молиться

Никогда не устаю.

Я хочу

Верить белому лучу,

В блестках искристых дробиться,

Каждым мигом насладиться.

Жизнью мировой дышать —

И холодной властью мысли…

Дням, что в вечности нависли,

Как словам, повелевать!

Но жалкие мечты! кругом и отовсюду

Видения идут — герои, короли,

Поэты властные, избранники земли,

И вопят, и зовут! о нет! не верю чуду!

И я, как все, томиться осужден

В цепях веков и в тягости времен!

Октябрь 1899

От ранних детских лет, как свет среди теней,

Люблю я этот день, наш праздник, вечно жданный.

И вот, когда он вновь приходит в смене дней,

Все снова для меня прозрачней и нежней,

Как в годы первые, во дни зари туманной.

9 ноября 1899

Мой плющ расцветает; живые побеги

Любовно обвили суровые нити.

Садитесь на лавочку, дети, смотрите

И думайте вместе со мною о снеге.

Когда разбегутся веселые санки

И воздух дрожит от бубенчиков ясных,

Невольно припомнишь о маковках красных,

Горящих, как угли, на нашей полянке.

Чему ж вы смеетесь? Ах, глупые дети!

Так вам никогда ничего не расскажешь!

Вяжи, Маргарита! — ты к осени свяжешь

Красивые, длинные, прочные сети.

12 ноября 1899

Есть слова волшебства. Вы всесильны,

Роковые слова о былом!

Разве годы не камень могильный,

Разве смерть называется сном?

Мы идем бесконечной долиной,

С каждым шагом все больше теней,

И из них не отстать ни единой:

То бледнеют, то снова ясней.

И при вспышке могучего слова

Тень прошедшего странно жива.

И глядит умоляюще снова,

И твердит прямо в душу слова.

14 ноября 1899

Я от стыда закрыл лицо

И пал, целуя прах дорожный…

Кричите, смейтесь мне в лицо:

Я все свершил, что невозможно!

Есть оправдание рабу,—

Он и не знает лучшей доли,—

Но я изведал всю судьбу

И властен выбрать жребий воли.

Я знал, что будет, наизусть,

Мне даже нет и заблуждений,

И вот иду к позору… Пусть!

Хочу и жажду унижений.

Январь 1900

Заботы дня, как псы, меня бесславно травят,

Взывает ловчий рог, бегу я, как кабан…

Но горе им! Они вступить в борьбу заставят!

Стонать вам всем, ловцы, от боли свежих ран!

Февраль 1900

В городе дышит весна,

Сгинул истаявший снег,

Даль ожиданьем полна,

В воздухе радостный смех…

Первые проблески нег!

Здесь — неизменен покров

Белых и мертвых снегов,

Сосны упрямо встают,

Хмуро туманится лес…

Стынет движенье минут

В холоде зимних небес.

Был я встревожен весной,

Верил и вторил ручью,

Шел воспаленный, больной…

Холод целебный я пью.

Гаснут, как солнца, мечты,

Сладок привет темноты,

Словом весенним «люблю»

Я ли покой оскорблю!

Тысячи маленьких свеч

Вспыхнули в тайнах души…

Нет! Мне не надобно встреч

В царственно чистой тиши.

13 марта. 1900

Люблю я имя Анна,

Оно звенит, как свет,

Оно, как сон, пространно…

Люблю его — и нет.

И двойственно, и чудно

Оно мелькает мне.

И в ночи непробудной,

И в тихом, ясном дне.

Люблю я имя Анна,

Во мгле — как сладкий грех.

Оно зовет и странно

Звучит, как дальний смех.

Люблю в нем — унижений

Таинственную власть…

И молча сходят тени,

И ночь должна ниспасть…

Но утро вновь туманно,

И день забрезжит вновь.

С ним имя Иоанна,

С ним мудрость и любовь.

Вновь солнца круг высоко,

Спокойный свет лучист,

И мой венец пророка

Торжественен и чист.

Так двойственно, так чудно

Оно мелькает мне

И в ночи непробудной,

И в тихом, ясном дне.

2 апреля 1900

Я жду у ветхого забора,

Мне в окна комнаты видны,

Людей, неведомых для взора,

Мелькают тени вдоль стены.

Я вижу статуи, картины

И пальмы веерную сень,

Но взор не встречу ни единый,

Лишь изредка проходит тень.

Когда б я мог туда проникнуть

И видеть, там ли ты, у них?

К запрету как мечтам привыкнуть?

Как быть, чтоб трепет дум утих?

Не так ли мы, в сем мире дольном

Иного мира ловим тень

И рвемся в ужасе невольном

Вступить на высшую ступень.

9 сентября 1900

— Кто ты? — «Я — чувство, я — любовь.

Ты видишь: я в короне звездной».

— Зачем же ты приходишь вновь

Тревожить мукой бесполезной?

«Вернулась я из дальних стран;

Прими беглянку, как подругу».

— Твои обеты — лишь обман.

Твои пути — пути по кругу.

«Я — тайна духа». — Ты — мечта.

«Я — дрожь». — Ты только манишь дрожью.

«Я — неизбежна!» — Есть черта,

За ней я властвую над ложью.

«Ты — снова мой!» — Свободен я!

Сентябрь 1900

Настали дни печальные, как воды

В наполненном пруду под сенью ив.

Я вдаль иду один, и дни, как годы,

Растут в числе, растут, нас разделив.

Я вдаль иду один. Воспоминанья

Как будто тянут сотни жадных рук.

Лишь оглянусь, их нет. Столпились зданья

На мировом пути; светло вокруг.

Закрыв глаза, забудусь. Вспоминаю

Молчанье, лампы свет и груды книг…

Я вновь с тобой! Я лгу! Смеюсь! Желаю!

На миг я дрожью воскрешаю миг.

Откуда эта власть живых желаний?

О, страсть! — перед тобой стою я, как боец,

Толпа со мной идет ущельем зданий,

Но ей незрим палящий мой венец.

Сентябрь 1900

Вы неисполненных надежд

Над бездной реющие лики.

Из-под прикрытых бледных вежд

Как ваши взоры странно дики.

Вы дерзкой юности мечты,

Прозрачных теней хороводы!

В венцах из лилий вы чисты,

И ваши локоны, как воды.

Вы творчества бессильный бред,

Недовершенный замысл фурий!

Ты, жажда властвовать! Привет!

Ты, как всегда, в порывах бури.

Но чьи уста — живая кровь

С усмешкой беспощадной власти?

Неразделенная любовь,

Мечта неутоленной страсти!

6 октября 1900

Я жизнью пьян. Напиток жгучий

По жилам разошелся… жжет.

Не стынь, огонь, кипи и мучай,

Кружи, влеки, водоворот.