Иннокентий Анненский - Стихотворения, не вошедшие в авторские сборники

За картой карта пали биты,
И сочтены ее часы,
Но, шелком палевым прикрыты,
Еще зовут ее красы…

И этот призрак пышноризый
Под солнцем вечно молодым
Глядит на горы глины сизой,
Похожей на застывший дым…

Вот газеты свежий нумер,
Объявленье в черной раме:
Несомненно, что я умер,
И, увы! не в мелодраме.

Шаг родных так осторожен,
Будто все еще я болен,
Я ж могу ли быть доволен,
С тюфяка на стол положен?

День и ночь пойдут Давиды,
Да священники в енотах,
Да рыданье панихиды
В позументах и камлотах.

А в лицо мне лить саженным
Копоть велено кандилам,
Да в молчаньи напряженном
Лязгать дьякону кадилом.

Если что-нибудь осталось
От того, что было мною,
Этот ужас, эту жалость
Вы обвейте пеленою.

В белом поле до рассвета
Свиток белый схороните…
........................
А покуда… удалите
Хоть басов из кабинета.

Нагорев и трепеща,
Сон навеяла свеча…
В гулко-каменных твердынях
Два мне грезились луча,
Два любимых, кротко-синих
Небо видевших луча
В гулко-каменных твердынях.

Просыпаюсь. Ночь черна.
Бред то был или признанье?
Путы жизни, чары сна
Иль безумного желанья
В тихий мир воспоминанья
Забежавшая волна?
Нет ответа. Ночь душна.

Не могу понять, не знаю…
Это сон или Верлен?..
Я люблю иль умираю?
Это чары или плен?

Из разбитого фиала
Всюду в мире разлита
Или мука идеала,
Или муки красота.

Пусть мечта не угадала,
Та она или не та,
Перед светом идеала,
Пусть мечта не угадала,
Это сон или Верлен?
Это чары или плен?

Но дохнули розы плена
На замолкшие уста,
И под музыку Верлена
Будет петь моя мечта.

Недоспелым поле сжато;
И холодный сумрак тих…
Не теперь… давно когда-то
Был загадан этот стих…

Не отгадан, только прожит,
Даже, может быть, не раз,
Хочет он, но уж не может
Одолеть дремоту глаз.

Я не знаю, кто он, чей он,
Знаю только, что не мой,-
Ночью был он мне навеян,
Солнцем будет взят домой.

Пусть подразнит — мне не больно:
Я не с ним, я в забытьи…
Мук с меня и тех довольно,
Что, наверно, все — мои…

Видишь — он уж тает, канув
Из серебряных лучей
В зыби млечные туманов…
Не тоскуй: он был — ничей.

Развившись, волос поредел,
Когда я молод был,
За стольких жить мой ум хотел,
Что сам я жить забыл.

Любить хотел я, не любя,
Страдать — но в стороне,
И сжег я, молодость, тебя
В безрадостном огне.

Так что ж под зиму, как листы,
Дрожишь, о сердце, ты…
Гляди, как черная груда
Под саваном тверда.

А он уж в небе ей готов,
Сквозной и пуховой…
На поле белом меж крестов —
Хоть там найду ли свой?..

О, тусклость мертвого заката,
Неслышной жизни маета,
Роса цветов без аромата,
Ночей бессонных духота..

Чего-чего, канун свиданья,
От нас надменно ты не брал,
Томим горячкой ожиданья,
Каких я благ не презирал?

И, изменяя равнодушно
Искусству, долгу, сам себе,
Каких уступок, малодушный,
Не делал, Завтра, я тебе?

А для чего все эти муки
С проклятьем медленных часов?..
Иль в миге встречи нет разлуки,
Иль фальши нет в эмфазе слов?

Что ни день, теплей и краше
Осенен простор эфирный
Осушенной солнцем чашей:
То лазурной, то сапфирной.

Синью нежною, как пламя,
Горды солнцевы палаты,
И ревниво клочья ваты
Льнут к сапфирам облаками.

Но возьми их, солнце,— душных,
Роскошь камней все банальней.-
Я хочу высот воздушных,
Но прохладней и кристальней.

Или лучше тучи сизой,
Чутко-зыбкой, точно волны,
Сумнолицей, темноризой,
Слез, как сердце, тяжко полной.

Колокольчика ль гулкие пени,
Дымной тучи ль далекие сны…
Снова снегом заносит ступени,
На стене полоса от луны.

Кто сенинкой играет в тристене,
Кто седою макушкой копны.
Что ни есть беспокойные тени,
Все кладбйщем луне отданы.

Свисту меди послушен дрожащей,
Вижу — куст отделился от чащи
На дорогу меня сторожить…

Следом чаща послала стенанье,
И во всем безнадежность желанья:
«Только б жить, дольше жить,
вечно жить…»

Солнца в высях нету.
Дымно там и бледно,
А уж близко где-то
Луч горит победный.

Но без упованья
Тонет взор мой сонный
В трепете сверканья
Капли осужденной.

Этой неге бледной,
Этим робким чарам
Страшен луч победный
Кровью и пожаром.

Зябко пушились листы,
Сад так тоскливо шумел.
«Если б любить я умел
Так же свободно, как ты».

Луч его чащу пробил…
«Солнце, люблю ль я тебя?
Если б тебя я любил
И не томился любя».

Тускло ль в зеленой крови
Пламень желанья зажжен,
Только раздумье и сон
Сердцу отрадней любви.

Творящий дух и жизни случай
В тебе мучительно слиты,
И меж намеков красоты
Нет утонченней и летучей…

В пустыне мира зыбко-жгучей,
Где мир — мираж, влюбилась ты
В неразрешенность разнозвучий
И в беспокойные цветы.

Неощутима и незрима,
Ты нас томишь, боготворима,
В просветы бледные сквозя,

Так неотвязно, неотдумно,
Что, полюбив тебя, нельзя
Не полюбить тебя безумно.

Столько хочется сказать,
Столько б сердце услыхало,
Но лучам не пронизать
Частых перьев опахала,-

И от листьев точно сеть
На песке толкутся тени…
Всё,— но только не глядеть
В том, упавший на колени.

Чу… над самой головой
Из листвы вспорхнула птица:
Миг ушел — еще живой,
Но ему уж не светиться.

Где б ты ни стал на корабле,
У мачты иль кормила,
Всегда служи своей земле:
Она тебя вскормила.

Неровен наш и труден путь —
В волнах иль по ухабам,-
Будь вынослйв, отважен будь,
Но не кичись над слабым.