Наум Коржавин - Стихи

Хотя дымят кругом заводы,
Хотя в огнях ночная мгла,
Хоть вихрем света и свободы
Здесь революция прошла.

Но после войн и революций.
Под все разъевшей темнотой
Мне так же некуда вернуться
С душой открытой и живой.

И мне навек безмерно близки
Равнины, что, как плат, белы, -
Всей мглой истории российской,
Всем блеском искр средь этой мглы.

Вновь, как в детстве, с утра и на-ноги.
Может, снова пройдешь ты мимо.
Снова двойками по механике
Отмечаются встречи с любимой.
Вновь мечтанья, детские самые.
Хоть изжить, что прожил - невозможно,
Хоть давно близоруки глаза мои
И надежды мои - осторожны.

Мне без тебя так трудно жить,
А ты - ты дразнишь и тревожишь.
Ты мне не можешь заменить
Весь мир... А кажется, что можешь.

Есть в мире у меня свое:
Дела, успехи и напасти.
Мне лишь тебя недостает
Для полного людского счастья.

Мне без тебя так трудно жить:
Все - неуютно, все - тревожит...
Ты мир не можешь заменить.
Но ведь и он тебя - не может.

За последнею точкой,
За гранью последнего дня
Все хорошие строчки
Останутся жить без меня.

В них я к людям приду
Рассказать про любовь и мечты,
Про огонь и беду
И про жизнь средь огня и беды.

В книжном шкафе резном
Будет свет мой - живуч и глубок,
Обожженный огнем
И оставшийся нежным цветок.

Пусть для этого света
Я шел среди моря огня,
Пусть мне важно все это,
Но это не все для меня!

Мне важны и стихии,
И слава на все голоса,
И твои дорогие,
Несущие радость глаза.

Чтобы в бурю и ветер
И в жизнь среди моря огня
Знать, что дом есть на свете,
Где угол, пустой без меня.

И что если судьбою
Подкошенный, сгину во рву,
Всё ж внезапною болью
В глазах у тебя оживу.

Не гранитною гранью,
Не строчками в сердце звеня:
Просто вдруг недостанет
Живущего рядом - меня.

Вот говорят: любовь - мечты и розы
И жизни цвет, и трели соловья.
Моя любовь была сугубой прозой,
Бедней, чем остальная жизнь моя.

Но не всегда... О, нет! Какого чёрта!
Я тоже был наивным, молодым.
Влюблялся в женщин, радостных и гордых,
И как себе не верил, - верил им.

Их выделяло смутное свеченье,
Сквозь все притворство виделось оно.
И мне они казались воплощеньем
Того, что в жизни не воплощено.

Но жизнь стесняет рамками своими,
Боится жить без рамок человек.
И уходили все они - с другими.
Чтоб не светясь дожить свой скромный век.

Они, наверно, не могли иначе.
Для многих жизнь не взлёт, а ремесло.
Я не виню их вовсе. И не плачу.
Мне не обидно. - Просто тяжело.

Я не сдавался. Начинал сначала.
Но каждый раз проигрывал свой бой.
И, наконец, любовь моя увяла,
И притворилась грубой и слепой.

Жила, как вcе, и требовала мало.
И не звала, а просто так брала.
И тех же, гордых, тоже побеждала
И только счастья в этом не нашла.

Затем, что не хватало в них свеченья,
Что хоть умри, не грезилось оно,
Что если жить - так бредить воплощеньем
Того, что в жизни не воплощено.

Все испытал я - ливни и морозы.
И жизнь прошла в страстях, в борьбе, в огне.
Одна любовь была обидной прозой -
Совсем другой любви хотелось мне.

Когда одни в ночи лесной
Сидим вдвоём, не видя листьев,
И ты всей светлой глубиной
Идешь ко мне, хотя боишься.

И позабыв минутный страх,
Не говоря уже, что любишь,
Вдруг замираешь на руках
И запрокидываешь губы.

И жить и мыслить нету сил...
Вдруг понимаю я счастливо,
Что я свой крест не зря тащил,
И жизнь бывает справедлива.

И прибои, и отбои, -
Ерунда и пустяки.
Надо просто жить с тобою
И писать свои стихи, -
Чтоб смывала всю усталость
Вдохновения струя...
Чтобы ты в ней отражалась
Точно так же, как и я.

Неустанную радость сменила усталость.
Вновь я зря расцветал, разражался весной,
И опять только руки и плечи остались,
А слова оказались пустой болтовней.
Ты ошиблась - пускай... И к чему эти речи.
Неужели молва так бесспорно права;
И всегда остаются лишь руки и плечи,
И, как детская глупость, всплывают слова?

В холоде ветра зимы напев.
Туч небеса полны.
И листья сохнут, не пожелтев,
Вянут, - а зелены.
Листьям свое не пришлось дожить.

Смял их морозный день.
Сжатые сроки... Идут дожди...
Осень в Караганде.
Новые зданья сквозь дождь глядят,
В каплях - еще нежней
Бледный зеленый сухой наряд
Высаженных аллей,
И каждый свое не доживший лист
Для сердца - родная весть.
Деревья, как люди, - не здесь родились,
А жить приходится - здесь.
И люди в зданьях полны забот,
Спешат, и у всех дела...
И людям тоже недостает
Еще немного тепла,
Но сроки сжаты, и властен труд,
И надо всегда спешить...
И многие так на ходу умрут,
Не зная, что значит жить...
Мы знаем... Но мы разошлись с тобой.
Не мы, а жизнь развела...
И я сохраняю бережно боль,
Как луч твоего тепла.
Но я далеко, и тебя здесь нет,
И все это - тяжело.
Как этим листьям - зеленый цвет,
Мне нынче - твое тепло.
Но сроки сжаты, и властен труд,
И глупо бродить, скорбя...
Ведь люди без многого так живут,
Как я живу без тебя.

Нет, не с тем, чтоб прославить Россию, -
Размышленья в тиши любя,
Грозный князь, унизивший Киев,
Здесь воздвиг ее для себя.
И во снах беспокойных видел
То пожары вдоль всей земли,
То, как детство, - сию обитель
При владенье в Клязьму Нерли.
Он - кто власти над Русью добился.
Кто внушал всем боярам страх -
Здесь с дружиной смиренно молился
О своих кровавых грехах.
Только враг многолик и завистлив.
Пусть он часто ходит в друзьях.
Очень хитрые тайные мысли
Князь читал в боярских глазах...
И измучась душою грубой
От улыбок, что лгут всегда,
Покидал он свой Боголюбов
И скакал на коне сюда:
Здесь он черпал покой и холод.
Только мало осталось дней...
И под лестницей был заколот
Во дворце своем князь Андрей.
От раздоров земля стонала:
Человеку - волк человек,
Ну, а церковь - она стояла,
Отражаясь в воде двух рек.
А потом, забыв помолиться
И не в силах унять свой страх,
Через узкие окна-бойницы
В стан татарский стрелял монах.
И творили суд и расправу,
И терпели стыд и беду.
Здесь ордынец хлестал красавиц
На пути в Золотую Орду.
Каменистыми шли тропами
Мимо церкви к чужим краям
Ноги белые, что ступали
В теремах своих по коврам.
И ходили и сердцем меркли,
Распростившись с родной землей,
И крестились на эту церковь,
На прощальный ее покой.
В том покое была та малость,
Что и надо в дорогу брать:
Все же родина здесь осталась,
Все же есть о чем тосковать.
Эта церковь светила светом
Всех окрестных равнин и сел...