Наталья Патрацкая - Стихотворения Часть 3

У меня сегодня другом — солнце!
С ним веду строптивый разговор,
На свету поблескивают кольца,
Ты молчи, ты счастья нынче вор.

Ты замкнулся солнцу нелюбимый,
Хмурый и задумчивый чудак,
Ладно, я куплю сегодня сливы,
Темные плоды, что в них не так?

Оба вы темны, как эти сливы,
Лучше абрикосы прихвачу,
В них от солнца стынут переливы,
Буду есть, тогда и помолчу.

Мой охранник от меня закрылся,
Надоело всюду быть со мной,
Ладно, хоть сегодня он побрился,
Но теперь мне быть опять одной.

Он не смотрит, и отводит очи,
Он не любит, молча все таит,
За стеной свои проводит ночи,
Ладно, что охранник не храпит.

Чур, меня. Соседи мне сказали:
— Твой-то твой, опять прошел вперед,
Знали б, что 'не мой' так промолчали,
Ведь охранник, это вечный гнет.

Плохо, что охранник не кухарка,
Плохо, то ли есть он, то ли нет,
Я ведь не мудрейшая знахарка,
Не узнаю, сколько нынче лет,

Нашим неприметным отношеньям,
Нашим стоеросовым мечтам,
И какие вынесет лишенья,
Он еще за стенкой… Иль не там.

Чудо, как всегда пришло случайно,
Вышел вдруг на кухню мой сосед,
И сказал, что треснул что-то чайник,
И вообще, есть ужин и обед.

Пиццу приготовили мгновенно,
Поделили, съели сразу всю,
Сразу заструилась кровь по венам.
Дал бы сто очков он карасю.

Он не рыба, чувствую, мужчина,
Жаром обдало со всех сторон,
Вот она обычная причина,
И любовь обрушилась, как сон.

Муж очнулся, стал обыкновенный,
Вновь лежу на миленьком плече,
Но бывает он, какой-то скверный,
Если уподобиться свече.

Погожий день, сверкают росы,
Струятся в небе облака,
По травам бодро ходят косы,
Мир, изменяя лишь слегка.

Или коса, или машина
Подрубят легкий, нежный ствол,
То одуванчика вершина,
Теперь играю с ним в футбол.

Лежат цветочки на асфальте,
Их запах кружится лихой.
Подстанций свист высоковольтный,
По небу стелется рекой.

Под облаками самолеты,
Летят туда, летят сюда,
Их не задержаны отлеты,
И облака, ну как слюда.

Теплеет день, светлеет небо,
А травы в росах все стоят,
Их участь в городе нелепа,
Лишь красоту они хранят.

В поймах рек дома не строят,
А построил — отвечай,
Будешь жить вне дома стоя,
Пить речной, заморский чай.

И в тайгу не посылайте,
В очень глупые места,
И собаки, лайте, лайте,
У реки ведь нет креста.

Трудно сделать всем отметки,
Где речные берега?
Стонут бедные соседки,
Жизнь у них вся не легка.

И опять дома на поймах,
Строят, строят без конца,
А потом с экрана ноют,
Словно нет реки лица.

Уважайте реки, люди,
Норов их не без греха,
Мстят ведь реки очень люто,
И не бросят вам меха…

Я люблю спокойствие и блажь,
Чтобы все крутилось так незримо,
От твоей любви бросало в дрожь,
Поцелуй твой был неповторимый,
Я люблю спокойствие и блажь.

Не люблю я спорить перед сном,
Сон исчезнет, словно в подземелье,
Словно на мозги наступит слон,
Будто бы на мне других похмелье,
Не люблю я спорить перед сном.

Не люблю я, ссорится, с тобой,
Мне тогда обидно и досадно,
Словно по судьбе прошел отбой,
Или все в стихах совсем не складно,
Не люблю я, ссориться, с тобой.

Зима морозная страдает,
Сама от холода и льда,
Сама себя уничтожает,
И нет еще весны следа.

Но день все больше и спокойней,
Но ночь короче и светлей,
И ветер дует свежий, вольный,
И взгляд любимого смелей.

Весна еще за горизонтом,
Еще зима морозит зло,
А я смотрю, любимый сонно,
Стихи — страданий ремесло.

Вот солнце тенью поднебесья,
Слегка раскинуло лучи,
И от любви проснулись бесы,
А, ты любимый, не ворчи.

Зима пройдет, весна настанет,
Раскинет листья и цветы,
Любовь незримая потянет,
И лучшим в мире будешь — ты!

Морозные окна, морозная жизнь,
Судьба приморозила сердце,
И серою кажется звездная высь,
И где-то совсем нет ей солнца.

Тревоги, прощанья, борьба за судьбу,
Чужие проблемы, печали,
На все бы на это наложить табу,
И радости жизнь чтоб венчали.

Но так не бывает, все как-то ни так,
Устала быть мертвой, по сути,
И сердце убить может малый пустяк,
И больно тогда все до жути.

И в сердце вонзилась ужасная боль,
Татьяна ли Бек с ней простилась,
Стихи лишь остались, как звездная соль,
И жизнь с сердцем вся завершилась.

Влюбилась я в слона, как в некого, мужчину,
И со слоном таким, решила я пожить,
А он уже любил, слониху ультра Нину,
И с нею по утрам устраивал он жим.

Я вновь пошла к слону, что ходит в зоопарке,
По остреньким камням, ступая по шипам,
А слон уж без меня в любовной был запарке,
И хоботом своим любви дал по губам.

Смотрю, в вольере есть опять его слониха,
Не лезу между них, раздавят только так,
Слониха воду пьет, как бывшая купчиха,
И выпила она водички целый бак.

А рядом жил павлин, ходил по клетке тихо,
И только иногда все перья раскрывал,
И в веере хвоста, жар птицы жило лихо,
И голосом своим любимую он звал.

По парам разбрелось зверье по старым клеткам,
И в новый зоопарк слониха собралась,
И там уже вольер стоит за новой сеткой,
Все для любви слона, и их небесных ласк.

И крики у слона, как крики у павлина,
Всегда сплошной призыв для счастья и любви.
А мой-то милый слон, опять любовник Нины,
Все заняты давно, такое се ля ви.

Секс — любовь аборигенов,
На природе и в лесу,
Перенос в любви всех генов,
Но из волка да в лису.

Волк сказал лисе — девице,
Что она, увы, не та,
Хуже, мол, его волчицы,
Что с волчицей ляпота!

А лисица рассердилась,
Волка хлопнула хвостом,
Перед ним не извинилась,
Счас припомнит, не потом.

Волк в лесу замерз немного,
Прогнала его лиса,
У лисицы дома строго,
В нем тепло, в нем все краса.

Ну, зачем сказал он глупость,
Ведь волчица — то бедна,
И едет он к ней понуро,
В шапке снега — седина.