Томас Элиот - Пруфрок и другие наблюдения

Булавкою проколот и приколот на обоях.

Но как начать?

Как выплюнуть окурки прошлых дней?

И как мне приступить?

И я познал объятья рук их всех,

Тех голых рук, предплечья и запястья

(Под лампой в смуглом, ласковом пушке).

Что это, кажется, духи

Меня заставят отступиться?

Тех рук, что вдоль стола лежат иль кутаются в шаль...

Что ж, значит, приступить?

Но как начать?

Сказать: я в сумерках по улицам бродил

И все смотрел, как дым летел из трубок

Курильщиков, с тоской глядящих в окна...

Родиться б мне шуршащими клешнями,

Скребущими по дну морей безмолвных.

А день, текущий в вечер, мирно дремлет,

Разглаженный изящными руками.

Заснул... устал... А может, притворился?

Разлегся здесь он между мной и вами.

Так как же? После чая и пирожных

Собраться с духом? Вызвать кризис?

Но несмотря на то, что я молился, каялся, постился,

И видел голову свою (и плешь!) на блюде,

Я не пророк. Да это и неважно.

Я видел миг ущерба своего величья:

С усмешкой Страж Дверей мне дал пальто.

Так - коротко сказать - я испугался.

В конце концов, игра навряд ли стоит свеч!

И после всех варений и печений,

Средь серебра, фарфора, разговора

О вас и обо мне - игра не стоит свеч.

Не стоит, отстранив все темы,

Сжать космос в мяч

И покатить его к проклятой теореме,

Сказав: "Я - Лазарь воскрешенный,

Пришел поведать обо всем, что видел там",

Когда она, разлегшись на подушках,

Проговорит: "Совсем не то. Как жаль!

Совсем не то, чего я так хотела".

В конце концов, игра навряд ли стоит свеч!

Не стоит свеч игра после закатов,

И тех дворов, и мокрых улиц, после

Всех книг прочитанных, и чашек чая,

Скользящих по паркету шлейфов и так далее.

Немыслимо сказать, что я хочу сказать!

А весь чертеж - рисунок нервной сети

Моей - отбросил на экран фонарь волшебный.

Игра не стоит свеч, когда она,

Разлегшись на подушках, сбросив шаль,

Смотря в окно, вдруг скажет: "Нет, не то.

Как жаль!

Совсем не то, чего я так хотела".

Нет, я не Датский принц, я не хотел им быть.

Я на вторых ролях, один из тех,

Кто двинет действие, начнет явленье,

Даст Гамлету совет. Не трудно это.

А он и рад, что пригодился в дело.

Он аккуратен, вежлив и приличен.

Он полон важных слов немного туп.

Порой - сказать? - слегка комичен.

Порой - почти что Шут.

Старею я... Старею...

Не заказать ли брюки покороче?

Не сделать ли пробор? А можно съесть мне

персик?

Надену белые фланелевые брюки и пойду

гулять на берег.

Я слышал, как русалки пели песнь друг дружке,

Но, думаю, едва ль они пропели б мне.

Я видел, как они, верхом на волнах,

Неслись, расчесывая пряди волн седых,

Летящие по ветру пеной из черной тьмы.

Бродили долго мы по дну морей,

У дев морских в венках из красных водорослей,

Пока людские голоса не разбудили нас.

И тонем мы.

Перевод Н. Берберовой

ЖЕНСКИЙ ПОРТРЕТ

Согласны мы, что ты прелюбодей,

Но преступленье было за границей,

К тому же, соответчица мертва.

"Мальтийский еврей"

I

Сквозь марь и хмарь декабрьских предвечерий

Вы сконструировали ситуацию

С намеком на желание отдаться

И свечи в пляс по потолку в пещере,

Джульетта не жива и не мертва,

Фамильный склеп, притворная потеря,

Беззвучные и звучные слова.

Предлогом послужил последний польский

пианист

Всклокоченный, как принято меж ними.

- Шопен так сокровенен, он так чист,

Что заклинать его уместнее в интиме

Вдвоем, втроем, - а вот концертный шепоток

Прелюдий хрупких надорвет цветок.

Наш разговор очнется

На ноте светской спеси и тоски,

Со скрипками на дальний звук качнется

То затевают партию рожки

И вдруг начнется.

- Вы и не знаете, что значит для меня дружить,

Как редкостно, как несказанно странно

Вдруг обрести - во всей грязи, во лжи...

Да-да, в грязи, во лжи - давайте без обмана!

Вы не слепец! Отнюдь...

Вдруг друга обрести - такого друга,

Который и богат, и щедр

По части истинно душевных недр,

И в дружбе с другом обрести друг друга,

А жизнь без дружбы... Боже, что за жуть!

Со скрипками на дальний звук качнется

(Трещат рожки,

Стучат в виски)

В моем мозгу глухой тамтам, очнется

Абсурдная мелодия своя:

Меж монотонных барабанов бытия

Пусть нота хоть одна "фальшивая" начнется,

Но безошибочная... Что ж, подышим табаком,

Поговорим о чем-нибудь таком

Политика, поэтика, дурдом,

Свои часы с общественными сверим,

Попьем вина и полчаса похерим.

II

Пошла сирень - к ней в комнату вошла

И поселилась в вазе у стола.

И, полустиснув гроздку, продолжает:

"Ах, друг мой, вы и не подозреваете,

Что значит жизнь - а жизнь у вас в руках

(А у нее - сирень!), - и это поражает,

Ведь вы ее теряете... теряете...

Как молодость жестока, как самонадеянна...

Ну вот, вы улыбнулись невзначай!"

Приписанное сразу же содеяно

Я улыбаюсь, я хлебаю чай.

- Но в предзакатной, но в апрельской прелести,

Похожей на меня в Париже по весне,

Покой я обретаю в первозданной прелести

И мир земной опять по нраву мне.

А голос - невпопад, не в лад, не в такт,

Фальшивящая скрипка - только так:

"Ах, вы меня поймете, друг любезный,

Во взаимоотношениях не будет глухоты,

Вы руку мне протянете над бездной.

Вы Ахиллес - без ахиллесовой пяты.

Вы доберетесь до конца, до цели

И скажете: все остальные не сумели.

Но что мне, что мне, друг мой, дать в ответ,

Какой отдарок мне еще по силам,

Чем, кроме дружбы, встречусь с вашим пылом

На склоне дней, хоть не на склоне лет?

Останусь я царицей чаепитья"...

Берусь за шляпу, тороплю событья

Вникать в услышанное мочи нет.

...Меня найдете в сквере на скамье

Наутро над спортивною колонкой.

В газете пишут о житье-бытье

Актрисы, оказавшейся графиней-англичанкой,

О смерти грека в польском варьете,

О том, что "раскололся" "медвежатник".

Я (как всегда - на высоте)

Сижу-гляжу в чужой курятник.

...Вот разве что шарманка заведет

Усталыми зубцами ариэтту,

И гиацинтами повеет вкривь и вкось,

И всем, чего мне возжелать не довелось...

Есть в этих мыслях правда - или нету?

III

Октябрьская густеет ночь; я снова

На той же лестничной площадке оказался.

Но чувствую себя чуть бестолково

Как будто я сюда заполз, а не забрался.

- Так, значит, за границу? А обратно?

А впрочем, что за ерунда!

Отнюдь не вам давать такие справки.

Учений годы, странствий - где, когда?

Я улыбаюсь: слон в посудной лавке.

- Но, может быть, напишете хотя бы.

Я вспыхиваю, правда, лишь на миг.

Выходит, я ее постиг.

- Я часто размышляла, отчего мы

Друзьями с вами все-таки не стали