Федор Сологуб - Полное собрание стихотворений

За окном пробежали ребята,
Прозвучали их крики и смех.
Для души моей были когда-то
Эти крики – источник утех.

А теперь на беспечное детство
Я с холодной тоскою гляжу,
И мое роковое наследство
Беспечальной игрой не бужу.

Вина неискупленная,
Болезнь неисцеленная,
Обида неотмщенная,
Тоска непобежденная,
Услада беззаконная!
И цель недостижённая, —
Вот, жизнь, твои дары!

Бессонные томления,
Больные угрызения,
Безумные кипения,
Борьба без одоления,
Напрасные лишения
И смерть в объятьях тления, —
Вот что тебе несем!

Опять...
Сердце мое изнемогшее
Резкою болью пронизано
Опять.
Бледен стою без движения,
Переживая страдания
Опять.
Замер в тоске утомительной.
Резкая боль возвращается
Опять.

Трепетно падают лилии белые
В бездну забвения, черную, мглистую.
Тихо поникли мечты помертвелые.
Вспомнил я чью-то улыбку лучистую.

Смутно мерцают огни.
Кто-то проходит. Взгляни!

Что это? Страшное, гневное, злобное,
Веет тоскою и веет отчаяньем,
Смерти таинственной странно подобное,
Полное зноем и диким страданием.

Умертвили царицу мою,
Схоронили в могиле немой
Чаровницу мою.
Я глубоко печаль затаю,
Замолчу перед злою толпой.

Спи в могиле, царица моя,
До желанной и светлой весны,
Чаровница моя!
Вешней молнии брызнет струя,
И прольются весенние сны,

И разбудят царицу мою,
Воззовут от могильных ночей
Чаровницу мою.
Я глубоко тоску затаю,
Я не выдам печали моей.

Давно уж я покинул Сину,
Столицу королевства Рэй,
Но помню странную картину,
Красу дворцовых галерей;

Толпу торжественного бала
Она делила пополам,
Господ в мундиры наряжала,
И обнажала милых дам.

Кружились господа и дамы.
Пажи нагие у колонн
Смотрели пристально на шрамы
У высеченных дев и жен.

Направо, теша королеву,
Ведущую на четках счет,
Пажи наказывали деву
Двумя лозами впереплет.

Налево, пред инфантой юной,
В весельи после семи чаш
Перебиравшей лютни струны,
Совокуплялся с дамой паж.

А в глубине к столбу прикован,
С презреньем озирая бал,
Кнутами весь исполосован,
Казнимый мученик стоял.

На улице пылью запахло.
Мне больно и сладко вздохнуть.
Зимою мучительно чахла
Моя утомленная грудь,

В ней сердце так больно сжималось,
Я думал: «Не надо мне жить!»
И горько душа порывалась
Ненужные дни погубить.

Дыхание улицы пыльной
Мне снова пророчит весну,
И, может быть, грудью бессильной
Я скоро без боли вздохну.

………………………........................................
Свистали, как бичи, стихи сатиры хлесткой,
Блистая красотой, язвительной и жесткой.
………………………........................................
Цензурой оскоплен нескромный мой роман,
И весь он покраснел от карандашных ран.
Быть может, кто-нибудь работою доволен,
Но я, – я раздражен, бессильной злостью болен,
И даже сам роман, утратив бодрый дух,
Стал бледен и угрюм, как мстительный евнух.
…………………………....................................
И, бледный декадент, всхожу я на ступени,
Где странно предо мной зазыблилися тени,
Таинственным речам внимаю чутко я,
И тихих сумерек полна душа моя.
Смеясь моей мечте жестоко и злорадно,
Мне люди говорят, что тайна неразгадана,
Что мистицизм нелеп, что путь науки строг,
Что смертен человек, и что развенчан Бог.

Так жизнь пуста, так грезы ярки!
Над бедной радуга горит,
И вечный свод небесной арки
Глаза и душу веселит.

А под богатством зыбких красок
Зияет в бездне вещий мрак,
И говорит мне кто-то грозно,
Что жизнь направлена не так.

Больной, угрюмый человек,
Зачем глядишь ты на детей?
Зачем ты отравляешь их
Безумной мрачностью своей?

Им радость жизни суждена,
Им любы птички и цветки,
И не под силу их плечам
Мертвящий гнет мирской тоски.

Верьте, люди, если скажут,
Что безумно я живу,
И с моим названьем свяжут
Безобразную молву.

Дерзок я, нигде предела
Не нашел мой произвол.
В рай мечта моя взлетела,
В ад я сам ее низвел.

Сладким светом горних кущей
Наслаждаться не хочу.
Я к тоске, меня зовущей,
В бездну адскую лечу.

Утомленный горячими ласками
Обнаженных наложниц и жен,
И куреньем восточным и сказками
В сладострастный покой погружен,
На подушках роскошного ложа
Неподвижен и мрачен владыка,
И у ног его трепетно лежа,
Не поймут омраченного лика.

Но внезапно улыбкой жестокою
Отвечая внезапной мечте,
Он встает пред женой черноокою,
Несравненной в своей наготе,
И на землю ее повергает ударом,
И бичует румяную кожу.
А потом, в утешение карам,
Вознесут к господинову ложу.

Путь лежит по каменцу.
Ноги в кровь изрезал я.
Но не близок я к концу.
Всё со мной печаль моя.

Ненавижу снова женщин и обманы,
Стены и туманы.

Всё и мне враждебно: пасмурные домы,
Улиц переломы,

Ненавистна правда глупая людская,
И неправда злая.

Стану утешаться данным мне жестоко
Виденьем пророка.

Воздвигнет мне царство
Живая мечта, —
Там с радостью мука
Чудесно слита.
Нагой красотою
Украшу мой двор.
Пажей наготою
Насыщу мой взор.
И дев обнаженных
Светла красота,
И радостна сердцу
Моя нагота.
Веселые пляски,
И смех, и вино,
И всем мое ложе
Доступно равно.
Когда же устану
Я петь и плясать,
Неловких велю я
Схватить и связать,
И сечь прикажу я,
Чтоб тешить мой гнев,
Пажей обнаженных
И трепетных дев.
И слаще свирели
Обрадует крик,
Пронзителен, звонок,
Нестроен и дик.
Но, так же, как радость,
И муки любя,
Мучительно высечь
Велю и себя.
Мне радостна будет
Жестокая боль, —
Скрещенье жестоких,
Разнузданных воль.