Евгений Евтушенко - Казанский университет

лживые историки растлили

господа Нехлюдовы ее.

Но не отвернула лик фортуна,

мы под сенью Пушкина росли.

Слава богу, есть литература

лучшая история Руси.

Шмыгает профессор мокроносо.

"Нуте-с, не пора ли, граф, начать?"

Граф Толстой выходит. На вопросы

граф Толстой не хочет отвечать.

И профессор нуль ему как выдаст!

Долго ждал счастливой той поры:

на тебе за твой орловский выезд,

на тебе за все твои бобры.

Нуль Толстому! Выискался гений!

Нуль Толстому! Жирный! Вуаля!

Тем, кто выше всяких измерений,

нуль поставить - праздник для нуля.

А Толстой по улицам гуляет,

отпустив орловский выезд свой,

а Толстой штиблетами гоняет

тополиный пух на мостовой.

Будут еще слава и доносы,

будут и от церкви отлучать.

Но настанет время - на вопросы

граф Толстой захочет отвечать!

А пьянчужка в драной бабьей кофте

вслед ему грозится кулаком:

"Мы еще тебя, графьеныш, к ногтю".

Эх, дурила, знал бы ты - о ком...

Лучшие из русского дворянства

фрак ни на одном не мешковат!

лишь играли в пьянство-дуэлянство,

тонко соблюдая машкерад.

Были те повесы и кутилы

мудрецы в тиши библиотек.

Были в двадцать лет не инфантильны

это вам не следующий век!

Мужиком никто не притворялся,

и, целуя бледный луч клинка,

лучшие из русского дворянства,

шли на эшафот за мужика.

До сих пор над русскими полями

в заржавелый колокол небес

ветер бьет нетленными телами

дерзостных повешенных повес.

Вы не дорожили головою,

и за доблесть вечный вам почет.

Это вашей кровью голубою

наша Волга-матушка течет!

И за ваше гордое буянство

вам, любившим тройки и цыган,

лучшие из русского дворянства,

слава от рабочих и крестьян!

5. ИЛЬЯ УЛЬЯНОВ

...Предлагаю Вам допустить г. Ульянова

к производству метеорологических

наблюдений...

Н. Лобачевский

Призовите "легковесного" и велите

ему написать курс астрономии на тему:

"Пусть астрономы доказывают" - он и

это исполнит в точности. Он докажет, что

существует на свете даже астрономия

легковесная, в силу которой солнце

восходит и заходит по усмотрению

околоточных надзирателей...

М. Е. Салтыков-Щедрин

Даже тюрьмы белым-белые

что-то вроде миража.

Мороза по всей империи,

мороза.

В город лошади привозят

мертвецов на облучках.

Вожжи,

дергаясь,

елозят

в заколдованных руках.

Мерзнут

ссыльный

и урядник,

мерзнет царь,

и мерзнет псарь,

мерзнешь ты,

Илья Ульянов,

в марте,

лютом, как январь.

На столе твоем ни водки,

ни горячего чайку,

а одни метеосводки,

наводящие тоску.

И, чуть-чуть калмыковатый,

ты щетиною зарос,

мрачный, словно виноватый

за любого,

кто замерз.

Потепления хоть градус

в сводках ищешь для Руси,

как в сиротстве

не играясь,

ты искал медяк в грязи.

Шустрый дед обсерваторский

дров Ульянову принес,

и медведем белым вперся

следом в комнату мороз.

И от русского мороза,

выражая взглядом грусть,

треснул гипсовый Спиноза...

Вольнодумец,

чуешь Русь?

Дед кряхтит:

"Все мыслишь, вьюнош?

Холода какие

страсть!

Супротивно ветру плюнешь:

в лоб тебе ледяшки - хрясть!

С бабой, брат,

не побалуешь

побалуйка

словно лед.

Крест попу не поцелуешь

целовалки оторвет.

Хитро оттепель-паскуда

обманула нас вчерась.

Грязь прокиснувшая

худо.

Хуже - если смерзлась грязь.

Все внутрях насквозь прозябло,

а морозец входит в раж.

Как погодочка на завтра,

господин погодный врач?"

Господин погодный врач,

так несхожий с господами,

не желает деду врать.

Говорит:

"Похолоданье".

Холодина,

холодина...

Замерзает даже ртуть.

Вся империя

как льдина:

вмерзли подданные внутрь.

Замороженные жертвы

в съезжих,

тюрьмах,

рудниках.

Заморожены прожекты

в канцелярских ледниках.

Ледяной расчет,

коварство,

и все царство-государство

ледяной проклятый дом,

если держится,

то льдом.

Дед кидает в печь поленья:

"Холода,

холода,

ну а будет потепленье?"

"Будет,

только вот когда..."

Обмануть легко прогнозом,

только совесть не велит.

Лишь подкупленный морозом

рано оттепель сулит.

Как в империи ненастно!

Как опасно

свищет ветр!

Ну а ты застыл

на "ясно",

государства барометр.

Воет вьюга,

околотки

и бараки тряся...

Как в сугробах,

в ложных сводках

Русь

барахтается.

Но, в окно седое глянув,

в нем глазок

пусть небольшой

продыши,

Илья Ульянов,

сына выдыши душой.

Новой оттепели свыше

ждать наивно.

Только тот

все Отечество отдышит,

кто продышится сквозь лед.

6. ЛЕСГАФТ

...Лицо, позволившее себе подобный

поступок... не должно быть терпимо

на учебной службе...

Докладная записка министра просвещения

Д. А. Толстого по поводу статьи П. Лесгафта

в "Санкт-Петербургских ведомостях",

разоблачавшей порядки в Казанском

университете

Резолюция царя:

"Разумеется, уволить, не допускать".

Каждое произвольное действие очень

грустно, но еще грустнее и прискорбнее,

если от произвола и беззаконных действий

нет защиты, если отказываются не только

разбирать, но и слушать о том, что делается...

П. Ф. Лесгафт

"Зачем вы,

милейший Петр Францевич,

в крамольные влезли дела?

Любовь к либеральненьким фразочкам

до глупостей вас довела.

Накладно в политику впутываться.

Сожрут при гарнире любом,

лишь будут выплевывать пуговицы".

"Не выплюнут...

Все же с гербом".

"При вашем таланте анатома

карьеру испортить в момент!

Зачем, объясните?"

"А надо ли?

Ведь совесть для вас

рудимент".

"Так, значит, подлец я?"

"Не полностью.

Вы полностью трус

это да,

а трусость издревле

для подлости

питательная среда".

"Но есть и стратегия тонкая.

Порою разумнее - вспять.

Прославлен бывает потомками

лишь тот,

кто умел отступать.

Бессмысленна удаль строптивая".

"Но часто,

когда мы хитрим,

красивое имя "стратегия"

для трусости лишь псевдоним".

"Протесты писать не наскучило?"

"Немножко".

"Совсем надоест.

Не стоит открытья научного

любой социальный протест.

Не рухнет стена,

если крикнете".

"Шатнется

довольно того.

Протест социальный

открытие

себя

для себя самого.

Пора эту стену сворачивать.

Под камень лежачий вода..."

"Течет, уверяю, Петр Францевич,

но камню спокойней тогда".

"Нет,

этот прогресс понемножечку

такой же, простите, смешной,

как йодом намазывать ножечки

кровати,