Федор Тютчев - Том 2. Стихотворения 1850-1873

«Здесь читатель находит, с помощью комментария, чисто тютчевскую амальгаму цитат из Авзония, книги пророка Исайи из Библии и «Мыслей» Паскаля. Кроме того, Грэгг обнаружил в 3-й строфе парафразу из Шиллера («Die Räuber», IV, 5).

Ко всем этим источникам я добавил бы, пожалуй, еще два: пифагорейско-платоническое учение о мировой гармонии («Невозмутимый строй во всем, / Созвучье полное в природе…») и, наконец, в парадоксальнейшем контрасте с этой философией, выражение «отчаянный протест», словно бы сошедшее со страниц радикальной журналистики 60-х годов. А все вместе есть настоящее тютчевское творение. Наряду со многими иными элементами оно (как и ряд других его «чисто философских», т. е. построенных больше на размышлении, чем на поэтической интуиции вещей) содержит выпады против рационалистического, картезианско-спинозистского представления о природе как о бездушном механизме» (там же).

Л. Н. Толстой отметил стихотворение буквами «Т. Г.!» (Тютчев. Глубина!).

Интерпретируя стихотворение, В. Я. Брюсов писал: «Но человек не только — ничтожество, малая капля в океане природы, — он еще в ней начало дисгармонирующее. Человек стремится укрепить свою обособленность, свою отдельность от общей мировой жизни, и этим вносит в нее разлад» (Брюсов В. Я. Ф. И. Тютчев. Смысл его творчества // Брюсов В. Я. Собр. соч.: В 7 т. М., 1975. Т. 6. С. 197).

В. Ф. Саводник замечал: «Природа живет своей особенной, цельной и самодовлеющей жизнью, полной красоты и величия и гармонии, но чуждой всему человеческому и равнодушной к нему. Именно этой цельности и полноты бытия нет у человека, которому не дано слиться воедино с природой, приобщиться к загадочной и прекрасной мировой жизни. Поэт с грустным недоумением останавливается перед вопросом об этом разладе между человеком и природой, задумывается над его причинами» ( Саводник. С. 187).

«Первоначальный грех в исконном эгоизме человека, — утверждал Д. С. Дарский. — Это он мешает войти в созвучный строй природы. Человек выделил себя из природы. Преувеличенно привязанный к своей обособленности, он оторвался от единодушной цельности мирозданья и упорствует в немощном самоутверждении. В человеке нет ни отклика, ни причастия к вселенской жизни, и несогласимым диссонансом звучит он в общем хоре» ( Дарский. С. 124).

По мысли Д. С. Мережковского, Тютчев сначала думал, что «в мире человеческом — ложь и зло, но в мире стихийном — истина и благо…» ( Мережковский. С. 82). Поставленный в стихотворении вопрос, считал исследователь, «остался без ответа, но зато углубился до бесконечности, когда вопрошающий увидел, что разлад — не только между человеком и природой, но и в самой природе, что зло — в самом корне бытия, в самой сущности мира как воли» (там же).

Мусикийский (устар.) — музыкальный.

Мыслящий тростник — образ, восходящий к известному афоризму Б. Паскаля: «Человек не более, как самая слабая тростинка в природе, но это — тростинка мыслящая» («Pensées» — «Мысли»). ( Ю. Р., А. Ш., А. М. ).

Автограф неизвестен. К. В. Пигарев указывает, что автограф хранился в частном собрании (Москва) ( Лирика I. С. 424).

Первая публикация — Сочинения Я. П. Полонского. Изд. М. О. Вольфа, 1869. Т. 1–2. Примечания. С. II. Вошло в Изд. СПб., 1886. С. 278, с заглавием «Я. П. Полонскому (В ответ на послание)» и датой «30 мая 1865 г.»; Изд. 1900. С. 280.

Печатается по Лирике I. С. 200.

Датируется 30 мая 1865 г. на основании пометы в автографе, которую сообщил К. В. Пигарев.

Поэт Яков Петрович Полонский (1819–1898) служил, как и Тютчев, в Комитете цензуры иностранной. Стихотворение написано в ответ на его стих. «Ф. И. Тютчеву» («Ночной костер зимой у перелеска» — Совр. 1865. № 4). Полонскому принадлежит также стих. «Памяти Ф. И. Тютчева» (1876).

Поэтическая переписка двух лириков является продолжением прозаической. Камерный характер этих писем определяется интимными переживаниями Тютчева, потрясенного смертью Е. А. Денисьевой. В письме из Ниццы от 8/20 декабря 1864 г. он писал Я. П. Полонскому: «…Зачем я пишу к вам теперь, не знаю, потому что на душе все то же, а что это — то же — для этого нет слов. Человеку дан был крик для страдания, но есть страдания, которых и крик вполне не выражает…

<���…> Одна только потребность еще чувствуется. Поскорее торопиться к вам, туда, где что-нибудь от нее осталось, дети ее, друзья, весь ее бедный домашний быт, где было столько любви и столько горя, но все это так живо, так полно ею, — так что за этот бы день, прожитый с нею тогдашнею моею жизнью, я охотно бы купил, но ценою — ценою чего?.. Этой пытки, ежеминутной пытки — этого удела — чем стала теперь для меня жизнь… <���…> Здесь даже некуда и приютить своего горя» ( Изд. 1984. Т. 2. С. 272–273).

Л. Н. Толстой отметил стихотворение буквой «Т.!!!» (Тютчев!!!) и подчеркнул слова «во мраке незаметный» и «скудный дым» ( ТЕ. С. 147) ( Ю. Р., А. М. ).

Автограф неизвестен.

Список — ГАРФ. Ф. 828. Оп. 1. Ед. хр. 119. Л. 6, с датой: «С. Петербург. 1865. 5 июня».

Первая публикация — Чулков II. С. 159.

Печатается и датируется по списку ГАРФ.

Посвящено Н. С. Акинфиевой и создано в ответ на просьбу написать стихи в ее альбом. Тютчев посвятил ей также стих.: «Как летней иногда порою…», «Как ни бесилося злоречье…». См. коммент. С. 484, 519.

Дядя достославный — кн. А. М. Горчаков ( Э. З. ).

Автограф — РГАЛИ. Ф. 505. Оп. 1. Ед. хр. 39. Л. 4.

Первая публикация — Тютчевиана. С. 15.

Печатается по автографу.

Автограф карандашный, без правки, беловой, четким почерком, с заглавием «Князю Вяземскому» и припиской на фр. яз. : «Voilà des vers assez mauvais p[our] plaire au destinataire» («Вот стихи, достаточно плохие, чтобы понравиться получателю»). Рукой М. Ф. Тютчевой сделана еще приписка в конце листа чернилами: «28 июня 1865».

Датируется на основании приписки в автографе.

В конце 1-й строки стоит восклицательный знак, он упирается в край листа и поэтому мало заметен; слово «Вам» — с прописной буквы (2-я строка), а «вас» — со строчной (3-я строка). Четырехстопная ямбическая последняя строка, отличающаяся от предыдущих, пятистопных, сдвинута вправо. В ее конце не точка, а тире, как часто в автографах Тютчева.

Пятистишие представляет собой первый вариант поздравительной телеграммы П. А. Вяземскому ко дню его именин, которые приходятся на 29 июня (см. Лирика II. С. 382). Этому поэту, другу А. С. Пушкина, с которым Тютчев сблизился после возвращения в Россию, он посвятил стих.: «На юбилей князя Петра Андреевича Вяземского» (февр. — март 1861), «Князю Вяземскому» («Есть телеграф за неименьем ног!..»), «Князю П. А. Вяземскому» («Теперь не то, что за полгода…» — 12 июля 1861), «Телеграмма в Петергоф князю П. А. Вяземскому» («Бедный Лазарь, Ир убогой…» — июнь 1865), «Ещё князю П. А. Вяземскому» («Когда дряхлеющие силы…» — 1866).