Мирра Лохвицкая - Полное собрание стихотворений

О, не спешите так, помедлите!.. Увы,

Возврата больше нет!.. Бессильно негодуя

И чувствуя зимы дыханье над собой,

Слабею я в борьбе с безрадостной судьбой…

И жизни мне не жаль, и умереть хочу я!

1891

Твои глаза черны, как мрак Эреба,-

Не оттого ль, что ад в груди твоей?

Что над тобой любви закрылось небо,

Померкло солнце, – счастье прежних дней?

О, не грусти, – тебя я обожаю! -

Моя душа тобой одним полна;

Как Пери льнет к потерянному раю,-

Так о тебе тоскует вновь она.

Вчера была я холодна с тобою

Лишь для того, чтоб чувству отдых дать;

Сегодня же, ты видишь, я опять

Послушною готова быть рабою…

Пойми меня, поверь моей любви -

И страсть мою капризной не зови.

1892

Туда, туда, в страну цветущих роз,

Где Зевсу гимн возносит Филомела,-

Стремится рой моих крылатых грез,

Там жить бы я и умереть хотела!

Мне кажется, как будто прежде там

Любила я, томилась и желала…

И, волю дав причудливым мечтам,

Лечу туда, где я жила сначала,

К невозвратимо канувшим годам,

К иным минутам счастья и печали,

Когда меня Тимандрой называли…

Свои мечты я в строфах передам,

Затем что ближе к музыке созвучий

И лепет волн, и кедра шум могучий.

Как в смутном сне, я помню знойный

день:

Держа в руках цветочные корзины,

Усталая я седа на ступень

У пьдестала мраморной Афины.

Был полон рынок, солнцем залитой,

Кипела жизнь роскошная Эллады,

Пленяли взор изящной простотой

Красавиц стройных легкие наряды.

Как много лиц мелькало предо мной:

Философы, носильщики, рабыни…

Звучал язык, забытый мною ныне,

Но некогда и близкий, и родной,

И падала, журча, струя фонтана

Из губ открытых каменного Пана…

Но вот нежданно я окружена

Ораторов толпой красноречивой;

Кому гвоздика пышная нужна,

Кому – корзина с жгучею крапивой

(Невзрачное растенье, но оно

Одобрено бессмертной Афродитой

И почему-то ей посвящено),

Кому – венок из роз, плющом увитый,

Иль алый мак, простой цветок полей,

Желанный тем, что нам дает забвенье,-

Через него в блаженном сновиденье

Покинутым отраду шлет Морфей;

Его потом я оценила тоже,

Тогда ж – фиалки были мне дороже.

И на груди лиловенький букет

Я спрятала рукою торопливой,

Сказав: «В лесу фиалок больше нет!»

Ораторов толпе красноречивой.

Ax, есть меж ними юноша один:

Зеленый лавр чело его венчает,

Он говорит – и молкнет шум Афин,

И с трепетом народ ему внимает!

Никто, как он, на левое плечо

Так царственно не может плащ закинуть

Иль взглядом гордым вкруг себя окинуть,

Когда, с врагами споря горячо,

Он вступится за честь родного края

И речь его гремит, не умолкая…

Но не со мной он грозен и суров,

Мне ласк его знакома страсть живая…

Я встретилась с соперником богов,

Душистые фиалки продавая.

И предложила я ему цветы,

Пролепетав приветствие простое,-

Он принял их. – Сбылись мои мечты

В тот светлый миг, в то утро золотое!..

С тех пор всегда лиловенький букет

Скрываю я на дне своей корзины

И жду его у мраморной Афины,

Твердя другим: «Фиалок больше нет!»,

Сама фиалкой сделаться желая,

Чтобы ему отдать себя могла я!..

Куда спешит, волнуяся, народ?

Что там за гул, за крики исступленья?

Кто там с челом увенчанным идет,

Как славный вождь, окончивший

сраженье?…

То он, то он, его я узнаю!

Но кто она, красавица чужая?

Зачем ей руку подал он свою,

Ее с восторгом счастия встречая?

Красив ее обдуманный наряд,

Как бабочка весной – она одета…

Но кто ж она? – «Гетера из Милета»,-

Мне из толпы с насмешкой говорят.

Гетера? – да! Но как бледны и жалки

Пред этой розой скромные фиалки!

Перикл, Перикл! меня не видишь ты?

Не подаришь улыбкою привета?

О, пусть дождем летят к тебе цветы,

К твоим ногам не брошу я букета!

Нет, я горда, и не хочу я быть

Соперницей с продажною гетерой,

Забытая-сумею позабыть

Свою любовь с поруганною верой.

Косматый фавн давно в меня влюблен

И от меня он жаждет поцелуя;

К нему на луг сегодня убегу я,

Хоть, правда, он неловок и смешон,

Как будто – хром, как будто – кос

немного,

Зато женой я буду полубога.

И вот, из мести к милому врагу,

Цветами фавну рожки обвила я,

Застав его уснувшим на лугу,

И разбудила… Очи протирая,

Проснулся фавн, – к смеющимся устам,

Как флейту, он прижал тростник прибрежный,

И зазвучал по рощам и лугам

Певучий звук, ласкающий и нежный.

На этот зов откликнулся народ

Кудрявых фавнов, хитрый и задорный,

Пришел сатир, покрытый шерстью черной,

Сбежалися нагие нимфы вод,

И закружился в пляске хороводной

Весь этот мир беспечный и свободный…

И я… я тоже счастлива была!

Забыв измены легкую невзгоду,

Я виноградом кудри убрала

И к резвому примкнула хороводу.

Забыто все: Перикл… любовь… тоска…

И торжество Аспазии презренной…

Казалась жизнь светла и широка

Под эти звуки песни вдохновенной!..

Любовь, как солнце, тем так хороша,

Что красит все для любящего взора,

Весельем грусть в душе сменяет скоро,

Затем что к свету просится душа,

Что ею лишь мы счастливы и рады…

Для жизни жить – таков закон Эллады.

1892

Я верю вновь; страданья мной забыты,

Минуло время слез…

О, дайте мне любимиц Афродиты,

Махровых, алых роз!

Я обовью гирляндою живою

Чело и грудь свою,

В честь «златокудрой» лиру я настрою

И гимн любви спою.

И, может быть, ко мне добрее станет

Богиня красоты

И на меня приветливее взглянет

С лазурной высоты;

Пошлет мне мир, а с ним и упованье,

И воспою я вновь:

И шепот волн, и лунное сиянье,

И розы, и любовь!

Веет прохладою ночь благовонная,

И над прозрачной водой -

Ты, златокудрая, ты, златотронная,

Яркою блещешь звездой.

Что же, Киприда, скажи, светлоокая,

Долго ль по воле твоей

Будет терзать эта мука жестокая

Страстные души людей?

Там, на Олимпе, в чертогах сияющих,

В дивном жилище богов,

Слышишь ли ты эти вздохи страдающих,

Эти молитвы без слов?

Слышишь, как трепетно неугомонное

Бьется в усталой груди?

Ты, златокудрая, ты, златотронная,

Сердце мое пощади!

Темноокая, дивная, сладостно-стройная,

Вдохновений и песен бессмертных полна -

На утесе стояла она…

Золотилася зыбь беспокойная,