Дмитрий Ткач - Искусство не быть или Интоксикация

Шаги… Слышу шаги: тук… тук… тук…

Или это часы?..

Нет… Теперь точно слышу: шаги… Всё ближе и ближе… Вот уже около моей двери… Тишина… Кто-то остановился… Несколько секунд полной тишины, затем в замке пару раз поворачивается ключ, открывается дверь, – угадываю по скрипу, проходят в квартиру… Думаю, что кто-то из моих…

Щёлкает выключатель. Темнота моментально исчезает, и я через мгновение угадываю силуэт женщины. Это, видимо, Она… Как странно, что Она пришла. Зачем Ей это? Что Она – ненормальная что ли?

Пытаюсь заглянуть Ей в глаза. Мне почти удаётся это сделать, но тут я замечаю некоторую деталь… У Неё нет глаз!..

«Забавно… – думаю я, – Как же Она нашла мою квартиру, если Она ничего не видит?»

Она, чувствуется, слегка в нерешительности. Я молчу. Думаю и молчу. Она, постояв в дверях, медленно проходит в комнату, садится прямо на пол недалеко от меня, прикуривает сигарету…

Сделав первую глубокую затяжку, Она пододвигается ближе ко мне и наклоняется к моему лицу. Волосы Её слегка щекочут мою шею. Она наклоняется ещё больше, захватывает своими губами мои губы, проводит по ним языком и медленно выдыхает в меня дым…

Я глотаю…

Я не отвечаю на ласку. Не могу ответить. «А Она даже этого не знает… – думаю я, – Что же делать?»

Она вдруг занимает прежнюю позу, делает ещё одну затяжку и говорит:

– Ты что? – Я в какой-то момент теряю Её из виду, – Мёртвый что ли?..

«Интересно, как Она догадалась?» – думаю.

– Да, – отвечаю.

– М-м-м…, – мычит Она понимающе, даже с некоторой досадой.

– А как Ты догадалась? – спрашиваю.

«Или мне только кажется, что я спрашиваю?..» – думаю.

– У тебя губы ужасно холодные, ледяные прямо. Я даже замёрзла, пока целовала тебя…

Я делаю озабоченный вид, сочувственно выпячиваю нижнюю губу.

– Понимаю… – киваю я.

– А зачем ты умер? Ты, ведь, был такой тёплый, а сейчас один лёд… Зачем ты умер?..

– Не знаю. Толком сам не знаю – зачем. Просто…

Я смотрю в потолок. Смотрю и смотрю. А Она делает вид, что на меня смотрит.

– А, кстати, где Твои глаза? – спрашиваю.

Она слегка стушёвывается и отвечает не сразу, растягивая слова:

– А… раз-ве… их… нет?..

Она беспорядочно ощупывает пальцами своё лицо.

– А-а-а… – говорит Она, – они должно быть у тебя… Да, да! Точно! Ты же их забрал! Помнишь же?..

Я делаю вид, что волнуюсь, что что-то вспоминаю, морщу лоб, кусаю губы…

– Да, помню, – вру. – Они у меня.

Не хочется ничего вспоминать.

– Вот, видишь, – говорит Она.

Она отворачивается к стене. Я – тоже. Всё как-то неловко, по-моему.

Стены голые. Комната вся голая. Я тоже, по-моему, совсем голый. Странно, что мне не холодно. И Она, похоже, что тоже голая.

«Как же Она по улице шла голой? Она же могла простудиться и заболеть… – думаю: Как же так?»

Она снова наклоняется ко мне совсем низко. Так, что чувствую Её дыхание. Живое и тёплое. Её губы совсем рядом. Живые и вкусные губы. Туда, где у Неё должны быть глаза, не смотрю. Не хочу лишних эмоций. Устал…

Смотрю на губы. Они шевелятся. Они что-то говорят. Прислушиваюсь…

– Жалко, что ты умер, – говорит Она почти шёпотом; я едва различаю звуки.

– Почему – жалко? – задаю дурацкий вопрос, но что поделаешь: я умер и все вопросы поперепутались.

– Не знаю – почему, – отвечает Она. – Жалко и всё. Ну тебя… Ты живой был лучше! Зачем ты умер?

– Я не думал, что Ты придёшь, вот, и умер. А Ты пришла. А я думал, что Ты не придёшь. Прости…

– Нет, нет, не нужно, не надо так говорить. Может быть, ты верно всё сделал, – говорит Она с каким-то неуместным или непонятным мне сейчас энтузиазмом. – Может быть, так было нужно… Я же глупая… Ты… Ты не слушай меня. Но мне… Мне всё равно будет скучно без тебя. Я буду приходить к тебе, а ты здесь… умер… Мне будет немного скучно…

– А Ты не приходи больше. Я же всё равно умер, а Ты живая. Живым всегда скучно. Живым даже около мёртвых скучно. Ты не приходи. Ты забудь всё. Оставь ключи только, пожалуйста. Я не хочу больше никого видеть. Пойми меня правильно. Я думаю, Ты поймёшь…

Я говорю и вижу, что Она плачет. Интересно как-то плачет. Тихо, как дитя. Открыто, доступно, понятно.

– Не плачь, – я, как мне кажется, пытаюсь Её успокоить, и беру Её тёплую ладошку, и кладу себе на лицо, и прижимаю к ней свои губы. – Возьми мои глаза и уходи. Ты плачешь, потому что мы не понимаем друг друга. Мы разные. Очень разные. Ты живая, а я умер. Так бывает. Ты всегда будешь плакать, когда приходить будешь, а я этого не хочу. Ты забудь всё, и будет легче. Возьми мои глаза…

– Ты умер, а добрый… – всхлипывает Она, наклоняется ко мне и ещё раз целует меня сначала в губы, затем в каждое веко. Ласково. – Ты умер… Жалко так… Я… Я пойду. Я постараюсь забыть. Всё забыть. Сейчас же…

Она как-то смущённо опускает, виновато прячет мои, уже ставшие служить Ей, глаза.