Джеффри Чосер - Птичий парламент

И от знатнейших предков род ведёт.

И, коль орлица знает всех троих,

Пусть молвит, кто достойнейший жених".

И водоплавные столпились, чтоб

Оратора избрать. Поднялся гогот,

И каждый рек, раздувши важно зоб:

"– Перечить гусю хищники не смогут –

Разумен гусь-от, важен-от и строг-от,

И всей затее положил начало,

Пока впустую сборище кричало!"

И представитель водоплавных, гусь,

Прогоготал: "– Немедля, в одиночку,

Я разрешить сомнения берусь,

Досадную окончить проволочку,

Умно поставить в этом деле точку:

Коль ты не люб невесте дорогой –

Махни крылом и сватайся к другой".

"– Внимай прилежно гусю, птичий стан! –

Воскликнул ястреб: – Гусь умён вельми!

Ужель ты промолчать не мог, болван?

Утихни, водоплавных не срами.

Иль полагаешь, будто ты семи

Пядей во лбу? Не сказано ль: дурак

И до хлопот охотник, и до врак" .

И под всеобщий хохот гусь умолк;

И зерноядных выступил глашатай,

В делах любовных понимавший толк,

Служитель чести, а не соглядатай –

Достойный голубь. И к орде пернатой

Он обратился скромно и учтиво,

И речь повёл разумную на диво:

"– Любить, как молвит гусь – избави Боже;

Негоже прочь бежать от госпожи.

Чем дама неприступнее и строже,

Тем паче, вопреки гусиной лжи,

Покуда жив, избраннице служи!

А если смерть придёт сначала к ней,

Ушедшую люби ещё сильней" .

"– Ого! – промолвил огарь: – Экий шут!

Ни смысла я не вижу, ни причины

Туда стучаться, где тебя не ждут.

Запляшешь ли, понурясь от кручины?

Любить – и безнадежно ждать кончины?

О, в небе, – он изрек, задравши хвост, –

Не две звезды, а много-много звёзд!"

"– Какая сволочь! – сокол произнёс: –

Какой плебейский, низменный совет!

Ты б лучше с клюва отряхнул навоз!

Любовь тебе – что совам яркий свет:

Во мраке зрят они, при свете – нет.

Молчать, и не судить любовь ничью

Безмозглому пристало мужичью".

Кукушку отрядили говорить

Ядущие букашек и личинок,

И та рекла: "– Довольно! Явим прыть!

А всяк любитель споров и заминок

Безбрачным да пребудет, яко инок:

Безбрачие – не горшее из зол.

Сей речи не вносите в протокол".

"– Проголодалась? – кречет крикнул: – Да,

У воробьёв кормилась ты не худо,

Когда птенцов извергла из гнезда,

В котором ты проклюнулась, паскуда!

Исчадие кукушечьего блуда,

Сама давай безбрачия обет!

Проваливай, ищи себе обед!

Природа строго молвила: "– К порядку!

Вы утомили нынче и меня,

Вотще за неполадкой неполадку

Прилежно и предерзостно чиня.

Постыла мне бесцельная возня.

И, чтобы вам не препираться яро,

Сама орлица скажет, кто ей пара.

Ужели нам видней со стороны?

Сапсан подметил верно и умно:

В любви своей орлы вполне равны.

И посему орлице мной дано

Из любящих столь крепко и давно

Избрать кого захочется в мужья –

Пути другого не предвижу я;

Но, коль уместно, я б совет дала

Орлице: мысли как тебе угодней,

А мой любимец – образец орла!

И не сочти меня лукавой сводней –

Он и достойней всех, и благородней;

Ужель иной, и вящий повод нужен

К соединенью двух моих жемчужин?"

Смиренно молвила в ответ орлица:

"– Владычица, богиня Естества!

Посмею ли тебе не подчиниться?

Всечасно, как другие существа,

Покорствую тебе, пока жива;

И посему дозволь поведать смело

Решенье, что в душе моей созрело".

"– Реки," – она услышала; и мигом

Рекла, как будто сбросив некий гнёт:

"– Владычица, дозволь мне брачным игом

Отнюдь не отягчаться в этот год;

Чрез год себе супруга изберёт

Жемчужина твоя и твой алмаз;

И в этом весь мой всепокорный сказ.

Служить Эроту либо Афродите

Я, право, не намерена пока."

"– Тогда и споров больше не ведите,–

Рекла Природа,– ибо всех тоска

От них уже взяла наверняка.

А остальным велю: вступайте в брак,

Покуда не настал вечерний мрак.

– А вы,– троим орлам рекла Природа,–

Служите, как в былые времена;

Утешьтесь: должно ждать не дольше года.

Служите, ибо награжу сполна

Достойнейшего: целый год она

Свободна будет – но потом как мать

Ей прикажу избранника назвать".

И долгожданный наступил конец

Никчёмным препирательствам и ссорам;

Настало время любящих сердец,

Нежнейшего согласия, в котором

Нет места ни упрёкам, ни укорам.

И славил на деревьях и кустах

Премудрую Природу всякий птах.

А те, кто слаще всех выводит трель,

Пропели, как ведётся испокон,

Владычице хвалебную рондель,

Покуда гас вечерний небосклон,

Алевший сквозь листву древесных крон.

Французским был изысканный мотив,

И привожу слова, не сократив:

Qui bien aime a tard oublie.

"О лето, праздник светлого тепла,

Сколь ты любезно после зимних вьюг!

Сколь радостно и зелено вокруг!

И даже в вышних внятна и мила

Святому Валентину трель пичуг:

"О лето, праздник светлого тепла,

Сколь ты любезно после зимних вьюг!

Любая птица нынче ожила,

Супругу тешит щебетом супруг;

И на рассвете слышат лес и луг:

"О лето, праздник светлого тепла,

Сколь ты любезно после зимних вьюг!

Сколь радостно и зелено вокруг!

И, песнь окончив, с криками взвилось

Собранье птиц, и улетело прочь.

И я проснулся. И берусь насквозь

За томом том читать и день, и ночь;

И книги не преминут мне помочь

О чём-нибудь ином поведать краше,

И сызнова привлечь вниманье ваше.