Леха Никонов - Галлюцинации

Мы шли полжизни и молчали,

нас окружал кровавый мрак,

над нами вороны кричали,

перебивая лай собак.

Я проклинал себя и силу,

что заставляла нас идти,

мы видели одни могилы

на нашем правильном пути.

Вот так кончаются стихи,

любовь, надежды, ожидания,

все телефонные звонки

и наши оправдания.

Какое дело мне до этого?

Я шёл за ним и думал вслух,

- Одежда этого поэта

Как будто со старухи снята.

- Ладно,

Веди меня в свой дыр, бул, щил

среди помоек и могил,

я должен знать, что ждёт нас всех -

ответом был ехидный смех.

Пространство сжалось, я увидел,

как через мутное стекло

лицо ужасного правителя,

что правил той страной,

в которой я родился и любил.

В его глазах торчали гвозди

... среди помоек и могил...

А ведь когда-то на портретах

во всех правительственных кабинетах

смотрело это же лицо!

И что теперь?

К чему ему былая слава?

Он весь трясётся

и кровавых

слёз ему не прекратить.

Он что, рассчитывал прожить

всю вечность,

играя жизнью миллионов?

Теперь он получил за всё.

Нас тоже вряд ли кто-то вознесёт

на небеса - подумал я.

В проклятой бездне бытия,

где время превратилось в круг

и вырывается из рук.

А он всё продолжал кривляться,

- Ведь ты его узнал? Ну-ну.

Ещё бы, ты же издевался

над ним почти на всю страну.

Доволен? - я проснулся. Утро.

Подушка. Наволочка. Книги.

Мы поступили очень мудро,

что не пошли вчера на митинг.

06.06. - 05.08.

Я вылез из ямы метро больной,

в передозе, совсем один,

словно утопленник, всплывающий весной

между расколотых льдин.

Уличный морг притворялся живым -

каждый шагал со своей особенностью,

но если посмотреть с большой высоты -

все они двигались с одинаковой скоростью.

О, умение приспособиться!

Горе не сводит их с ума -

они идут с одинаковой скоростью

в такие же одинаковые дома.

21.45.02.07.06.

Лучший стимул для творчества,

конечно же, одиночество,

но в этот раз мы с пацанами

курили дурь и увидали в окне напротив

голую девку, которая

тёрла волосы полотенцем,

потом ей захотелось одеться,

мы кинули стул в окно -

стёкла полетели вниз, а эта голая блядь,

высунув голову на улицу, вся в крови, начала блевать.

Дальше был ветер и гололёд

они окружали медного всадника

вместе с нами,

а он всё пялился на облака

наглыми, пустыми глазами,

создатель империи и общака.

- Здравствуйте, реформатор,

как мы выглядим? -

у моих приятелей на лицах пирсинг (то есть какие-то кольца),

а я всё не мог успокоиться

и орал на медного истукана

- Как наш вид? - И кровавая рана

заката висела над нами,

и мёртвые шевелились под ногами.

18.05.19.12.05.

Умоляю,

не презирайте блядей!

Они олицетворение свободы,

пусть и в такой форме.

Но что нам форма?

Нам, выжившим в девяностые,

олицетворяющим нулевые?

Они отдаются вам,

ничего не прося потом,

без желания ответа,

У вас такого нету.

Требуете от своих подруг или жён

верности,

выворачиваясь от ревности.

Каждый мальчишкой свой познаёт урок

между раздвинутых ног.

Теперь вы их оскорбляете

словом блядь,

так называйте так и меня.

Давай, не обидно! Я тоже не требую ответа.

Ведь нет никакой разницы

между блядью и поэтом.

23.25.01.07.

Озноб по телу - это просто

волна прихода от таблеток,

что привезли из Амстердама

пугливые матросы

в рваных джинсах,

с глазами, выжженными от работы.

На самом деле, между нами

вертелись ангелы,

как на церквях периода барокко,

но наши слабые пять чувств

и не могли, и не хотели

воспринимать мир, как он есть,

В загаженном людьми подвале

долбил нелепый аР-эН-Би,

и ангелы кружились, наблюдали,

не знали правила уродливой игры.

Мой судорожный жест никто не видел,

и никого я не обидел.

23.30.12.07.06.

Ну да, конечно же, ты права -

уже сказаны все слова.

Эту песню не вспомнишь, не проклянёшь,

давай, доставай свой нож.

Ссыкливая дрянь в интернете,

менты в гестаповской форме,

обыски и аресты

застряли в моём горле.

Не размер и не рифма теперь важны,

а наглая поступь страны.

О, мой нигилизм, ты всегда был прав,

но я слишком слаб, слаб,

чтобы тянуть судьбу за шнурок,

я просто играю панк-рок

и, видимо, время пришло по счетам.

Но я не плачу ментам!

Так что иди за старухой с клюкой,

за Родиной, за тоской.

16.02.01.12.07. - 17.45.16.03.08.

Белого бейлиса сок,

лейся в прозрачный стакан,

вертится около ног

искусственный балаган.

В жёлтый, в зелёный - режь

цвета на куски стихом,

танцпола блестящая плешь

крутится колесом -

они здесь толкаются, пьют,

чего-то всё время хотят,

и если друг другу дают,

потом забирают назад.

Густой сигаретный дым

над ними, как Бог, летает

и прячет лишь тех двоих,

что остальные толкают.

02.22.21.12.06.

Они здесь танцуют, пьют,

ебут в туалетах девок

и там же нюхают порошок

со вторника на понедельник.

А утром, когда светлей,

прячут глаза в карманах друг друга

и на короткий срок случайных блядей

называют своими подругами.

20.10.17.11.07.

Мои друзья не умеют читать,

едва разговаривают,

в косом переулке чью-нибудь мать

к изнасилованию подробно приговаривают.

Типа, молодое, незнакомое,

зиг - хайль, типа - ага,

наш президент, типа - тому подобное,

и знаете, не то, чтобы без дурака,

а именно, что точно наоборот.

И открывает свой грязный рот

проститутка возле подземки -

ей действительно необходимы деньги.

14.55.30.03.08

Кого ебёт чужое горе?

Больница, улица, кабак,

но только в чьём же разговоре

всплывёт всё было как?

Что через ругань и аресты,

сквозь беспредел

горели, пели анапесты,

и ямб горел.

Почти у самого у края...

зачем про остальное?

Я всё отлично понимаю -

кого ебёт чужое горе?

00.00.25.03.08.

Ты повзрослеешь. Это очевидно.

И вовсе не обидно,

что сморщится прекрасный рот

и вылезет живот.

Сейчас ты молода - весь мир тебе,

но я пою хвалу судьбе,

что приготовила такое испытание -

стать взрослой, перестать шутить

и приступить к тому, что значит жить:

рожать детей и шить подушки -

и ты и все твои подружки