Квинт Гораций - Сатиры

Или для смеха готов расславить приятеля тайну:

Римлянин! вот кто опасен, кто черен! Его берегися!

Часто мы видим - три ложа столовых; на каждом четыре

Гостя; один, без разбора, на всех насмешками брызжет,

Кроме того, чья вода; но лишь выпьет, лишь только откроет

Либер сокрытое в сердце, тогда и тому достается.

90 Этот, однако же, кажется всем и любезным и кротким,

Но откровенным; а я, лишь за то, что сказал: "От Руфилла

Пахнет духами; Гаргоний же козлищем грязным воняет",

Я за это слыву у тебя и коварным и едким!

Если о краже Петиллия Капитолина кто скажет

Вскользь при тебе, то по-своему как ты его защищаешь?

"Он был мне с детства товарищ; а после мы были друзьями;

Много ему я обязан за разные дружбы услуги;

Право, я рад, что он в Риме, и цел и невредим; однако ж...

Как он умел ускользнуть от суда, признаюсь, удивляюсь!"

100 Вот где злословия черного яд; вот где ржавчины едкость!

Этот порок никогда не войдет в мои сочиненья,

Особливо же в сердце! - Если могу, обещаюсь!

Если же вольно что сказано мною и ежели слишком

Смело, быть может, я пошутил, то вместе с прощеньем

Ты и дозволь: мой отец приучал меня с малолетства

Склонностей злых убегать, замечая примеры пороков.

Если советовал мне он умеренно жить, бережливо,

Быть довольным и тем, что он нажил; он говорил мне:

"Разве не видишь, как худо Альбия сыну; как Барус

110 В нужде живет? - Великий пример, чтоб отцом нажитое

Детям беречь!" - Отклоняя меня от любви постыдной,

Он мне твердил: "Ты не будь на Сцетана похож!" - Отвращая

От преступных связей: "Хороша ли Требония слава?"

Мне намекал он: "Ты помнишь - застали его и поймали!"

"Но - почему хорошо одного избегать, а другому

Следовать: мудрый тебе объяснит. Для меня же довольно,

Если смогу без пятна сохранить по обычаю древних

Жизнь и добрую славу твою, пока надзиратель

Нужен тебе. Но как скоро с летами в тебе поокрепнут

120 Члены и разум, то будешь ты плавать тогда и без пробки!"

Так он ребенка, меня, поучал; и если что делать

Он мне приказывал: "Вот образец! - говорил, - подражай же!"

С этим указывал мне на людей, отличившихся жизнью.

Если же что запрещал: "Не в сомненьи ли ты, что бесчестно

И бесполезно оно? Ты вспомни такого-то славу!"

Как погребенье соседа пугает больного прожору,

Как страх смерти его принуждает беречься, так точно

Душу младую от зла удаляет бесславье другого.

Так был я сохранен от губительных людям пороков.

130 Меньшие есть и во мне; надеюсь, вы их мне простите!

Может быть, лета и собственный зрелый рассудок, быть может,

Друг откровенный меня и от тех недостатков излечат;

Ибо, ведь лежа в постели иль ходя под портиком, верьте,

Я размышляю всегда о себе. - "Вот это бы лучше",

Думаю я. "Вот так поступая, я жил бы приятней,

Да и приятнее был бы друзьям. - Вот такой-то нечестно

Так поступил; неужель, неразумный, я сделаю то же?"

Так иногда сам с собой рассуждаю я молча, когда же

Время свободное есть я все это - тотчас на бумагу

140 Вот один из моих недостатков, который, однако,

Если ты мне не простишь, то нагрянет толпа стихотворцев;

Вступятся все за меня; а нас-таки очень не мало!

Как иудеи тебя мы затащим в нашу ватагу!

Пер. М. Дмитриева

5

После того, как оставил я стены великого Рима,

С ритором Гелиодором, ученейшим мужем из греков,

В бедной гостинице вскоре Ариция нас приютила;

Дальше был - Аппиев форум, весь корабельщиков полный

И плутов корчмарей. - Мы свой переезд разделили

На два; но кто не ленив и спешит, те и в день проезжают.

Мы не спешили; дорогой же Аппия ехать покойней.

Здесь, от несвежей и мутной воды, повздорив с желудком,

Я поджидал с беспокойством, чтоб спутники кончили ужин.

10 Ночь между тем расстилала уж тень, появлялися звезды.

Слуги с владельцами лодок, а эти с слугами бранились:

"Эй! причаливай здесь!" - "У тебя человек уже триста!

Будет! Полно! Но пока разочлись и мула привязали,

Час уже целый прошел. - Комары и лягушки

Не дали спать. - Да лодочник пьяный с каким-то проезжим

Взапуски петь принялись про своих отдаленных любезных.

Этот заснул наконец; а тот, зацепив за высокий

Камень свою бечеву, пустил мула попастися;

Сам же на спину лег и спокойно всхрапнул, растянувшись.

20 Начинало светать; мы лишь тут догадались, что лодка

С места нейдет. - Тут, выскочив, кто-то как бешеный начал

Бить то мула, то хозяина ивовой палкой. - Досталось

Их головам и бокам! - Наконец мы насилу, насилу

На берег вышли в четыре часа. - Здесь лицо мы и руки

Чистой, Ферония, влагой твоею омыв и поевши,

Вновь протащились три мили и въехали в Анксур, который

Издали виден, красиво на белых утесах построен.

Здесь Мецената с Кокцеием мы поджидали приезда.

Оба отправлены были они с поручением важным;

30 Оба привыкли друзей примирять, соглашая их пользы.

Зрением слаб, здесь я черным коллирием очи помазал.

Прибыл меж тем Меценат; с ним Кокцеий и с ним же Фонтеий,

Муж во всем совершенный; он был Антонию другом,

Как никто не бывал. - Мы охотно оставили Фунды,

Где нас, как претор, встречал Ауфидий Косой. - Насмеялись

Вдоволь мы все и претексте его с пурпуровой прошивкой

И курильнице, пуще всего, сумасшедшего скриба!

После, усталые, в городе мы отдохнули Мамурров;

Здесь нам Мурена свой дом предложил, Капитон - угощенье.

40 Самый приятнейший день был за этим для нас в Синуэссе;

Ибо тут съехались с нами - Вергилий, и Плотий, и Варий,

Чистые души, которым подобных земля не носила

И к которым сильнее меня никто не привязан!

Что за объятия были у нас и что за восторги!

Нет! покуда я в здравом уме, ничего не сравняю я с другом!

Близ Кампанийского моста потом приютила нас вилла;

А поставщики соль и дрова нам прислали, как должно.

В Капуе наши мулы сложили поранее ношу;

Меценат занялся здесь игрой, а я и Вергилий

50 Сну предались, потому что в бросаньи мяча упражняться

Вредно и слабому зрению, вредно и слабым желудкам.

А миновавши корчмы Каудиума, несколько выше

Приняты были Кокцеием мы - в прекраснейшей вилле.

Муза! поведай нам кратко теперь, как в битву вступили

Мессий Цицирр и Сармент; открой и об роде обоих!

Мессий свой род знаменитый от осков ведет; а Сармента

Госпожа - и доныне жива: то они подвизались!

Начал Сармент: "Ты похож, мне сдается, на дикую лошадь".

Мы засмеялись. - А Мессий в ответ: "Соглашаюсь!" - И тут же

60 Он головою встряхнул. - Тот вскричал: "О, если бы рог твой

Вырезан не был, чего б ты не сделал, когда и увечный

Так ты грозишь!" - И подлинно лоб у него волосатый

С левой лица стороны ужасный рубец безобразит.