Луиш де Камоэнс - Лузиады

Он расспросил, взаправду ль христиане
В Момбасе изобильной обитали.
"Христовых чад, - сказали мусульмане,
Извечно мы, как братьев, почитали".
Столь мерзкому и наглому обману
С доверием лузиады внимали.
А капитан сомнений всех лишился
И на слова неверных положился.

Среди армады славной мореходов
Имелась горстка бывших заключенных.
На путь порока встав в младые годы
И закоснев в деяньях беззаконных,
Они тюрьму сменили на свободу,
Чтоб в путь к брегам пуститься отдаленным.
Из них избрав двух молодцов сметливых,
Послал их в город Гама торопливо.

Подарки он правителю отправил,
Желая с ним упрочить отношенья,
И цель перед посланцами поставил
Увидеть христиан без промедленья.
И от армады легкий челн отчалил
И в порт поплыл без тени спасенья.
Посланцев встретив с радостью притворной,
Их мавры к королю ввели проворно.

Представив королю друзей-посланцев,
Им град любезно мавры показали,
Искусно скрыв от зорких чужестранцев
Все то, что те увидеть бы желали.
Коварно обманули лузитанцев,
Им похвалы усердно расточали
И быстро их к себе расположили,
А злобу до поры в груди сокрыли.

А вечно юный бог, что дважды миру
Явил свое чудесное рожденье,
Изменчивый, как ветер легкокрылый,
Спешил ввести пришельцев в заблужденье:
Молитв знакомых звук, издавна милый,
Донесся к ним из ближнего строенья,
Войдя в него, друзья алтарь узрели,
Пред коим преклониться захотели.

Над ним пречистой девы образ милый
Вознесся, словно Феникс возрожденный.
Над девой реял голубь белокрылый
В нем Дух Святой сиял запечатленный,
Двенадцать слуг Христовых стройной силой
Со стен взирали воинством сплоченным.
А Вакх, приняв священника обличье,
Усердно славил божие величье.

Два друга-португальца обратили
Свою молитву к истинному Богу,
Колени перед Господом склонили,
Пройдя сквозь бури к вечному порогу,
Прилежно в храме ладан воскурили,
И был наказан Вакх по воле рока.
Пред Господом пришлось ему склониться,
У алтаря с усердием молиться.

Введенные коварно в заблужденье,
Два друга вечер провели в молитвах,
Они к творцу взывали с умиленьем,
Забыв на время о грядущих битвах.
Но лишь жена Тифона в юном рвенье
Явилась в мир на новую ловитву
И рассветила горизонт лучами,
Ища себе возлюбленных глазами,

Опять явились мавры на армаду,
Чтоб заявить, что другом почитает
Героев их властитель, что с отрадой
Король о встрече с ними помышляет,
Что никакие козни и засады
Гостей его земли не ожидают.
А тут еще посланцы рассказали,
Что христиан на острове встречали.

Сказали, что в Господнем светлом храме
Свои молитвы к Богу воссылали
И долго восхищенными очами
На пастыря достойного взирали.
Заверили, что сладкими речами
Их горожане славные встречали
И вряд ли стоит верить подозренью
И чувства мавров подвергать сомненью.

Услышав это, с радостью глубокой
Приветил мавров капитан отважный,
И мусульман - исчадие порока
На борт армады пригласил бесстрашно.
И приняли гостей своих жестоких
Лузиады, меж тем как битвы страшной
Кровавый час уж мавры предвкушали
И смерти христиан в душе алкали.

И к устью каравеллы поспешали,
Чтоб запастись водою питьевою,
А на брегах неверные стояли,
Готовые к предательскому бою.
Дружину Луза перебить желали,
Предав армаду славную разбою.
Чтоб Мозамбика смыть позор кровавый,
Решили мавры бой начать неправый.

А дети Луза с якоря снимались
И, радостные кличи издавая,
На верные ветрила полагались,
К реке зловещей резво поспешая.
Но силы вновь небесные вмешались
В судьбу лузиад, и, спасти желая
Народ любимый, с неба Эрицина
Спустилась в океанские пучины.

Из пены моря в мир пришла Киприда,
И все моря богине подчинялись,
И стайкой оживленной нереиды
Со всех морей вокруг нее собрались.
Явившись под Венерину эгиду,
С бессмертной девы моря пошептались
И принялись с неугасимым рвеньем
Препятствовать армады продвиженью.

И девы моря бурю вдруг подняли,
Играя серебристыми хвостами.
Вокруг армады волны нагнетали,
Взрывая воды мощными пластами.
Нерина с Низой море возмущали,
Ныряя под огромными валами.
А Дото смело ринулась в пучину,
Вздымая океанские глубины.

Неслась Венера, оседлав Тритона,
Спеша вернуть любимую армаду.
Тритон пленился дочерью Дионы,
И ноша стала чудищу отрадой.
И, чтя слова Венеры неуклонно,
Промчались нимфы через все преграды,
Свои ряды бесшумно разделили
И каравеллы Гамы окружили.

И флагману богиня преградила
Путь к берегам недобрым и опасным.
Цепь нереид глубины возмутила,
Чтоб флот спасти от гибели ужасной.
Толкая корабли с изрядной силой,
О кили грудью опершись прекрасной,
Морские девы флот остановили,
От берегов враждебных удалили.

Как летом муравьи спешат в волненье
Себе приют от зимних стуж устроить,
Тяжелый груз влачат в изнеможенье,
Чтоб в черный день себя не беспокоить,
Превосходя самих себя в раденье,
Стремятся бремя тяжкое удвоить,
Так нимфы все усилья приложили
И лузитан от смерти оградили.

И вопреки желанью мореходов,
Ветрила вспять от бухты повернулись.
Стремясь покинуть гибельные воды,
Прочь от Момбасы корабли рванулись.
Когда неслась армада на свободу,
Рули в руках у кормчих содрогнулись.
Чуть не столкнувшись с валуном громадным,
На волю флот помчался безоглядно.

Тут шум и крик поднялся на армаде,
Такую брань матросы изрыгали,
Что, словно пушек слыша канонаду,
Испуганные мавры задрожали.
Казалось им - пора просить пощады,
И замысел их гости разгадали,
И небо ниспошлет им наказанье,
Достойное их мерзостных деяний.

К своим челнам туземцы побежали,
Объяты жалким страхом перед боем,
Одни в пучину бурную ныряли,
Другие в лодки ринулись гурьбою.
Скорей погибнуть в море бы желали,
Навек простившись с жизнью дорогою,
Чем с ходу начинать без промедленья
С дружиной Луза доблестной сраженье.

Вот так ликийцы, гневною Латоной
Когда-то превращенные в лягушек,
Лишь только шум услышат над затоном,
Из тины выставляют вмиг макушки.
От берегов толпою полусонной
Торопятся забраться в глубь речушки
И, сбившись в кучу, робкою гурьбою
Теснятся под прозрачною водою.