Вера Камша - Герои на все времена

Рыцарь проследил взглядом вьющуюся от города ввысь дорогу. Она вела к старому бурому замку. Родовое гнездо местных герцогов или графов притулилось к горному склону, среди винограда, и пустило цепкие корни. Все было по-зимнему тускло и пусто. Рыцарь отметил, что у города нет стены, а дорога к угрюмому замку довольно длинна. Если зимой по равнине и льду реки придет враг, обитатели пряничных домиков не смогут оборонять их и не успеют укрыться в замке, и городок достанется мародерам.

У переправы рыцарь догнал крестьянина с кобылой. Крестьянин не очень старательно поклонился и не проявил дальнейшего интереса. С другого берега отчалил паром — по сути просто бревенчатая коробка, — и рыцарь удивился. В его родном краю никто не стал бы преодолевать такую реку ради двух пассажиров, тем более в такое время. Был уже вечер. С блеклого неба падали редкие снежинки и таяли, приземлившись. Паром медленно наползал на пристань, похожий на огромный плот. Рыцарь мерз в седле в своей куртке и легких дорожных доспехах. Он хотел спешиться, чтобы хоть немного размяться и согреться, но рядом невозмутимо стоял крестьянин, прислонившись к плечу кобылы и куря трубку. Запах выдавал хороший табак. Рыцарю не хотелось показывать свою слабость, и он направил усталого коня с пристани на паром.

— Когда ваш праздник? — спросил он у попутчика. Не потому, что не знал, а просто так, чтоб спросить.

— Весной, вестимо.

Крестьянин подозрительно оглядел чужака, как будто впервые его заметил. Цепкие голубые глаза задержались на копье, и лицо вдруг прояснилось.

— Вы, значит, к нам на праздник, сэр? Так это долго — пока еще ландыши зацветут… Месяца два, не меньше. Тут есть отличный постоялый двор…

— А девушку уже выбрали? — спросил рыцарь.

— А как же! Дочь городского головы.

Теперь крестьянин улыбался во весь рот. Радуется небось, что минуло его семью.

— Она красива?

Рыцарь знал, что от него ожидают женитьбы на той, кого он спасет от дракона, и надеялся, что у чешуйчатого урода хороший вкус.

— Вестимо! Красавица! — Крестьянин обрисовал рукой стройную девичью фигурку. «Наверняка купчиха», — подумал рыцарь. Но это его не особенно огорчало, ведь он был беден. В пещере дракона должны быть сокровища, но если их все-таки нет…

Паром, казалось, полз, как улитка. Пряничный городок медленно увеличивался и в конце концов оказался живым.

— Почему здесь никого нет? Причал пуст.

— Завтра же воскресенье, — хмыкнул крестьянин. Видимо, здесь это все объясняло.

Уже сойдя на берег, рыцарь вспомнил, что на носу Новый год, а река вот она, не замерзла, течет себе как ни в чем не бывало.

— В этих краях зима всегда так милосердна? — спросил он в спину уходящему попутчику.

— А как же, — не оборачиваясь, ответил тот и мотнул головой, указывая вверх, на гребни гор. На Драхенберг.

Рыцарь присмотрелся к пугающе белой далекой горе и увидел на ней красный отблеск. Или показалось? За виноградными горками лежал Край дракона, царство огня, где сгинула не одна сотня безвестных искателей славы и не один десяток рыцарей-драконоборцев. Новейший претендент на славу избавителя Драхенланда еще раз посмотрел на виноградник, беззаботный городок, бурый замок. Эта страна каждый год скармливала дракону одну из своих дочерей, но надо было отдать должное драконьим подданным: здесь делали чудесное игристое.

Впоследствии рыцарь так и не смог вспомнить, видел ли он хоть кого-то на широкой мощеной улице городка, которая привела его прямо к особняку головы. Освещенные окна домов дышали теплом и уютно укутанной жизнью, с задних дворов то и дело доносились запахи хлева и конюшен, но улицы были чисты и пустынны — как вылизаны языком дракона. Дома, выглядевшие поновее, были окружены игрушечными заборами, через которые могла бы переступить лошадь. Входи не хочу; однако же входить без спроса почему-то не хотелось. Во многих дворах стояли хорошие вещи — резные украшения из дерева и металла, детские самокаты, столики, табуретки, плетеные кресла. Никто их не крал. Фасады домов белели в темноте, внутри горели очаги, а над дверями — фонари, что добавляло уюта городу. Декабрь не сковал реку льдом — а рыцарю было холодно. Ему казалось, что он мерз всю жизнь. Он принес с собой холод оттуда, откуда пришел, чтобы согреться только здесь, в Краю дракона.

— Подними забрало, — сказала дочь городского головы. Она была и правда хороша — пышногрудая, сероглазая дева с толстой ржаной косой. Ее хотелось называть девой, потому что ее лицо являло разум и полноту души, обычно не свойственные ее ровесницам, девицам . Рыцарь поднял забрало. Серые глаза поднялись и опустились, и она отступила в сени, кивком приглашая его войти. Рыцарь шагнул с крыльца в тепло, в свет.

Городской голова был у себя в кабинете. Рыцарь плохо представлял себе кабинет купца, но множество клеток с птицами было последним, что он ожидал увидеть. Румяный человек, седой, но еще не старый, сидел за широким столом, рассматривая через лупу крохотного попугая. Птица смирно лежала у него в руке, подобрав тонкие лапки, и время от времени вертела головой. Рыцарь представился.

— Здравствуйте, — сказал бюргер. — Я очень рад… Чему обязаны?..

— Дракону, — ответил рыцарь. Он думал, что этот человек смутится, но не тут-то было.

— А-а… — понимающе протянул бюргер. Отложив толстую, словно жаба, лупу, он взял миниатюрный молоток и ударил им в бронзовый настольный колокольчик. Слуги внесли глинтвейн в кружках и печенье в широкой вазе. Кабинет наполнился ароматом специй — корица, анис, кардамон… Рыцарь с наслаждением отхлебнул сразу полкружки и сел в поданное ему кресло. С голода и холода глинтвейн сразу ударил ему в голову. Рядом с креслом стояла высокая клетка с большим серым попугаем, какого рыцарь никогда не видел. Любопытная птица взобралась по прутьям наверх и норовила заглянуть в лицо гостю, раскрывая крепкий клюв и показывая серый, толстый, как червяк, язык. Рыцарь просунул сквозь прутья палец в перчатке. Попугай осторожно взял палец клювом, чуть подержал и отпустил. Поздоровался. Рыцарь подумал, что дружелюбный большой попугай скоро утратит сероглазую хозяйку, ее отдадут дракону, а ее отец только и может сказать, что «А-а…».

Бюргер что-то говорил, но рыцарь не запомнил. Речь шла о вещах, которых он не знал и знать не хотел — таких, как цены на зерно, вина и, шелк и почему-то на певчих птиц. Сероглазая девушка стояла за креслом, доливала гостю глинтвейн и подала превосходные горячие булочки с сыром.

— Ну что? — спросил ее отец. Девушка прикрыла глаза, лукаво глянула на рыцаря и улыбнулась самыми уголками рта. Рыцарь не знал, что и думать. Неужто они не сомневаются, что я, именно я стану счастливцем, который убьет дракона? Они не помнят о десятках, сотнях не вернувшихся, погибших? Или дракон довел этих людей до того, что им все равно? Почему она заглядывает мне в лицо? Какое отношение оно имеет к… Разве рыцарей судят по лицам?