Тимур Шаов - Песни

Не нужны мне чины и богатства.
Дайте братства мне, сволочи, братства!
Может, всё же сядем рядком,
Да поговорим хоть ладком
За пивком? Надо чаще встречаться!

I am a dreamer,
but I am not the only one.

Я говорю:
«Liberte, egalite, fraternite».
А мне говорят:
«Варьете, декольте, карате.
Робеспьер, говорят, начал с братства, пришёл к гильотине».
Ля-ля-ля-ля-ля.
Я поплачу над быстрой рекой.
Что же я неспокойный такой?
Ну на кой им, на кой
Голос мой, вопиющий в пустыне?

Под окном огорожена грядка,
Отчуждающий символ упадка.
Но я иду по гряде
Аки Бог по воде,
И кричит мне соседская бабка:

«Камо грядеши?
Куды глядеши?
Видать, нажрамши
И не проспамши».
Но людям — братство,
Гадам — гадство,
Бабкам — грядки,
Бардам — бабки!
Dixi!

Что сказать тебе родная, об Америке далёкой?
Велика, богата нефтью и зерном.
Много банков, климат тёплый! Дети зреют раньше срока.
Населенье — программисты в основном.
Все живут тут, как в деревне, околачивают груши.
Ходят в гости, жарят мясо во дворе.
Популярны здесь Мадонна, баскетбол и слово «булшит».
Не нашёл я это слово в словаре.

Улыбаются все люди, день и ночь, зимой и летом,
Я так понял, что с деньгами хорошо.
Здесь не верят в чёрных кошек, но очень скверная примета,
Если скунс тебе дорогу перешёл.
Все тут братья — чёрный, белый. Все — как родственные души.
Мне сказали: «Только в Гарлем не ходи!»
Я спросил: «А дружба наций?» Мне сказали: «Это булшит!
Дружба дружбой, но дистанцию блюди!»

Всё тут тихо, мирно, скромно, пьют немного,
Правда, в бизнесе недюжинная прыть.
Пишут на деньгах: «Мы верим в Бога».
Прям на долларах. Ну, чтобы не забыть.

Нет брутальности родимой, соли крупного помола…
Где разруха, где скандалы, где Чубайс?
Здесь скандал — и тот без мата, мясо без холестерола.
Здесь бомжи — и те в костюмах. Парадайз!
Здесь богатым быть не страшно, не сошлют в тайгу, в болото
Даже с парой миллиардов за душой.
Если здесь бежит мужчина, то не потому, что его ловит кто-то
А потому, что для здоровья хорошо.
«Can I help You, Sir?» — «Of course!
Формулирую вопрос:
Вер из, дядя, винный лавка?
Выпить хочется бикоз!»

Я бы тоже утром бегал, если б с вечера не пили,
А как не выпить-то с культурными людьми?
Ты ж пойми, тут жил Стравинский (мы за это пили виски)
Жил Шаляпин (пили водку), ты ж пойми!

Вспоминал я там Россию, старый домик за оградой.
Меж берёз — дожди косые, тишина…
Так похоже на Канаду, жаль, что всё же не Канада.
Но, однако же, родная сторона!

И пора уже бы нашему народу
Вместо Ленина — в каждом городке
Поставить маленькую статую Свободы
С «Джонни Уокером» в протянутой руке!

Мы ж похожи с ними очень! Та же гордость, мессианство.
Тоже умники и тоже трепачи.
Если мы научим янки пьянке, а они нас пуританству,
Нас вообще родная мать не отличит.

Улетал с тяжёлым сердцем, было грустным расставанье,
Всё же я сентиментальный человек.
И, уже пройдя досмотр, обернувшись, на прощанье
Пограничнику сказал: «I’ll be back!»

Америка, Америка, простимся у плетня.
Страна встаёт со славою на встречу дня!

Жили-жили — оба-на! Глядь — иные времена!

Мы тут слушали Бетховена давеча,
А как закончилась в бутылке «Посольская»,
Я поставил Александра Аркадьича,
И обуяла меня грусть философская.

«Устарел он, — говорят мне товарищи, —
Мы уж строй сменили к чёртовой матери,
Личность есть, а культа нет — потрясающе!
Трали-вали, торжество демократии!
Шуршат лимузины, искрится вино,
Жратвы в магазинах, как грязи полно!
Текут инвестиции, крепится власть,
И даже в провинции есть, что украсть!
Живём в шоколаде, а что алчем рубля,
Так не корысти ради, а радости для!
Триумф креатива — апгрейдинг умов!
А главное, пива сто двадцать сортов!
Перспективы — мать честна!»
Да, иные времена…

А какая-нибудь бабка Кузьминична
Небеса коптит в деревне заброшенной
Под какой-нибудь Интой или Кинешмой —
Расскажите ей про всё, про хорошее!
Это ей вы расскажите, ораторы,
Что свободу мы такую забацали:
Хочешь, деда выдвигай в губернаторы!
А хочешь, бизнес открывай с итальянцами!

А бабка всё плачет, что плохо живёт —
Какой неудачный попался народ!
Отсталая бабка привыкла к узде:
Ты ей о свободе, она — о еде.
Ты что же не петришь своей головой:
На всех не разделишь продукт валовой!
Зато в Центробанке накоплен резерв,
И скоро всем бабкам дадут по козе!

Глянь-ка, бабка, из окна —
Вишь? О! Иные времена.

Но те ж за городом заборы,
Те же строятся вожди.
Генералы, прокуроры,
Поп-кумиры да актёры —
Честный люд, нечестный люд —
Справно денежку куют.
Вроде жареным не пахнет,
Чёрный ворон не кружит,
Олигарх над златом чахнет,
У метро алкаш лежит.
Складно врёт номенклатура —
Счастье, мол, не за горой,
А страна сидит, как дура,
И кивает головой.
Кому бутик открыть, кому окоп отрыть…
А с Тверской страна не видна.
А кто плохо жил, будет плохо жить.
Это всё они — времена…

В избе тикают с отдышкою ходики.
И давление за двести, подняться бы…
Но Кузьминична корпит в огородике,
Рвёт амброзию артрозными пальцами.
Деду стопочку нальёт — пусть поправится,
Сыпанёт пшена в курятник с наседками,
Аллохол глотнёт — и в Церкву отправится,
Захромает бодро вслед за соседками.

Идут бабуленьки мелки, белоплаточны,
Идут гуськом благодарить Творца
За желтизну пасхального яйца,
За голубую неба непорочность,
За пенсион свой — маленький, но прочный,
Идут, крестясь от самого крыльца.
Мешает лишь один холецистит
Общаться с Богом. Ну, да Бог простит…

Значит, Галич устарел? Очень может быть.
Так что не нравится? Да всё, вроде, нравится…
Да, иные времена, но чем-то схожие…
А для Кузьминичны — так вовсе без разницы.
Виноваты сами — дедушки, бабушки —
Слишком рано родились, жили в сирости.
Но дали льготы на проезд? Вот и ладушки.
Трали-вали, торжество справедливости.
Босан, босан, босана —
Сейчас не время — времена…

Ты кричала, что я синь,
Ты кричала, что я пьянь.
У тебя начало «инь»,
У меня начало «ян».

Раньше я с тебя торчал,
Песни я тебе мычал,
Изначально я не знал
О борьбе наших начал.

Соблазнив соседа, дрянь,
Грубо льстила ты ему,
Дескать, «Вань, вот твой бы „ян“
Дураку бы моему!»