Эдуард Лимонов - Стихотворения

Туманы теплые объели ветки и цветы черемух [2] вариант: «Туманы тёплые одели ветки и цветы черёмух»
Зеленые стволы так равномерно выплывают
Вот показалась первая доска их и порозовела
Топленое вдруг солнце пролилось лохматясь

Безумная земля моей мечты…
Пьет чай томительный головка на балконе
Покоен отложной воротничок
На свежем горле голубые взмахи

Глотки последовали резво побежали
Пирожных сгустки разделяли чай
Простая но так странная улыбка
В лице, когда глядишь на сад, на май

Там где чемоданы различного вида
и черные и коричневые
и серенькие за восемь в крапинку
Там где хозяйственные сумки
По семь рублей — синие. цвета кофе и черные
Там Пармезанова и Толоконцева шныряют глазами

Там юноша Калистратов выбирает ДОСААФа сумку
синюю с белой надписью
носить будет на плече
стоит четыре восемьдесят

Там военный Мордайлов
взял чемодан за восемь десять
и тут же сунул внутрь
свой небольшой чемодан

«Матрешка у вас получилась» —
сказала ему Вездесущева — внимательная старушка

«Да вроде» — сказал военный

А на них напирали сзади
Редкозубов из Тулы
И Беляков из Степаничей

Кошмаров из Ленинграда
стоял одиноко в шаге

Рейтузова отделилась
пышная такая блондинка
пошла тайком вспоминая
о муже своем волосатом

Вдруг ее охватило…
Она остановилась
чтобы переждать наплыв страсти

На Рейтузову наткнулся Португалов
специально
толстенький наткнулся
Рейтузову он обхватил
будто грозил упасть
и ущипнул за бок
хоть и ватное было пальто

— Ай что вы! — она вскричала

А он же прошел
ответив
— Стоят и ловят ворон!..

Там где зонтики переливают
цвета один на другой
Там долго стоит Попугаев
милый глупый смешной

В желтом кашне на шее
писал и он стихи
и он ходил вечерами
в Дом культуры связистов

Лицо Попугаева тихо
зажмурен его один глаз
лет имеет он сорок
и средний покатый рост

Волшебство его обуяло
какое-то на этом месте
Но вот волшебство проходит
и Попугаев задумал
выбрать себе одеколон
Уже он неуверенно роется
Глазами в огромных витринах
где выставлено всем угодное
меж ламп
В основном зеленые жидкости
В флаконах по форме всяких
Где мой
свой
одеколон
иль есть
тут
он
нет тут
где есть
всем есть
мне нет

Ах ты!
где ж он
не вижу что-то
что-то не замечаю
Ах вот!
нет не он
этот два десять называется «Заря»
но вот уж мой
но нет. не мой он
этот чужой стоит пять рублей
называется «Москва» он плоский
Ах вот мой маленький квадратный
называется «Вздох»
стоит тридцать копеек

напирают на Попугаева налетевшие
Чайкин рабочий со своею Фросею юной женой
Всей разделенной на сосисочные куски
И в огромной косо надетой шапке

Прыщавый Шариков одеколон подыскивает
Кокетливая Нюськина в мехах вся
Но тонкая и выделяющаяся
с побеленным нахмуренным лицом
все требует и требует у Борькиной
— которая больная продавщица
Вот это дайте! Это дайте! Это!
Ну наконец уж Нюськина уходит надменно
так ничего и не купив
А вслед ей Борькина шипит «У крокодилица!
Надела жуткие и красные до локтя перчатки…»

Милиционер Дубняк побритый и тугой
стоит качая круглой шеей
ему осталось три часа
чтобы уйти отсюда в дом
А его дом полон борщом
и дочь приемная Косичкина
сидит за письменным столом
решает шутки арифметики
Жена же его по девичьей фамилии Белесова
сидит глядит в окно
и волосы намазала каким-то жиром

В отделе где перчатки там толпа
Перчатки весенние по четыре рубля
кофейные и красные коричневые
зеленые и черные в бумажках
В этом сезоне моден желтый цвет
берут берут и продавцы снуют
Одна Кудрявцева другая Битова
и меж собою безобразные враги
Ведь Битовой же муж же нынешний
он бывший есть жених Кудрявцевой
Кудрявцева и яду бы влила
Наташке Битовой в воду газированную
Кудрявцева худа и высока. черна
и длинный нос
А Битова такая это плотная
и светлый волос коротко подрезан
обтянутая юбкою с рубашкой
и все у ней рельефно выступает
Кудрявцеву одежда же не обнимает

«У ней же ваточная юбка»
— сказала год назад ему
Ты брось эту Кудрявцеву совсем
ваточная юбка — заграничная покупка
у нас в магазине продавалась всем

Теперь они снуют вдвоем
Приносят и уносят перчатки
Бумагой яркой шелестят
и давно замокли все до пят

Им помогать пришла уже
начальница у них — Постелина
ее завитых локонов струятся круглые потоки
И бельма маленьких очков
неустрашимы и жестоки
Рукой привычною она
Со всем управилася быстро
и пота даже не течет
Ее «железное бедро»
все меж собою называют

«Кассирши Кати Дирижаблевой
недавно умер младший сын» —
Во втором этаже говорила уборщица Тряпкина
синей работнице гладильного цеха Палкиной
— и знаете отчего?
— думаете собственной смертью да?
— Так нет же — нет. Его убили…
— Он шел в двенадцать ночи по переулку
Он девушку свою Ирину провожал
— Ах мать же столько говорила
«Ты поздно не ходи Николка!»
А он пошел
и вот убит
— А девица?
— Он проводивши домой вертался
ну тут они его и уследивши
и нож ему под сердце только — штырк!
— А кто они?
— Они студенты
На той же улице живут
Два брата Васькины. По двадцать
один в электромеханическом
Другой учился. но прогнали…
гулял по улицам пока…
— Но это ж надо… кровь. ножом же
в чужие теплые кишки
— За эту девочку младую
должно сын Катин был забит

— Да. Девочка такая славная
— Но им теперь дадут расстрел
— Конечно. Совершеннолетние…
Их не помилует судья…

Подходит Холкина — мороженым она
торгует и звенит
вся мелочь в белых карманах халата
— Вы о Николке уничтоженном
да тоже мальчик был не вата
Он приходил сюда к мамаше
и представляете —
Я ушла на три минуты
и оставила его —
мол ты Николочка постой!
Пришла и нету двух рублей —
Не брал! — и все
свои вложила
— Да говорят что не ножом убили
а убили отверткою
и умер не упав у двери
И до своей квартиры не бежал
а уже в спальне у нее
Она глядит… Ох бедна девочка
он у кровати весь в крови…