Владимир Маяковский - Том 6. Стихотворения, поэмы 1924-1925

Город —
       летает.
          Ушел в поднебесье.
Прет.
   Сквозь тучи.
         А рядом
            в деревне —
меряет,
   месит
      проселки да веси
лаптем,
   возком
      по привычке древней.
Голову поднял
      и видит
            мужик —
там
      самолет
      разрезает небо.
Хмур мужичонко.
         Дернул гужи.
— Не для ча
      нам
         подобная не́быль.
Хватит
   и тверди
         на нашинский век.
Чай,
       не всю
      обпахали пока.
Ишь,
         загордился!
           Прет человек.
Лезет…
   наверх…
         к ангелам…
            да к богам…
Это —
   блажь,
      на мужицкий взгляд.
Воздух…
   На кой он надобен ляд? —
Брось.
   Не скули.
      Вглядись.
            Поглазастей.
Глаз
        защити
      ладонями рук.
Этот
   летун
      в мужицком хозяйстве
нынче
   первейший,
         надежнейший друг.
Тот,
       который
      в это не верит,
сам
       убедись
      на первом примере.
Знает каждый,
      бывает
         часто —
надо
   обмерить
      земельный участок.
Без обмера
         плохое дело:
ни надела,
         ни передела.
Мужик
   запрягает
          гнедого мерина,
едет
       искать
         жилье землемерино.
Просят
   крестьяне
           за год
            к зиме,
чтобы
   к весне
      прискакал землемер.
К весне
   припрет
         землемерина этакий,
да и пойдет
      мотать рулетки.
Кто
   разберется
      в этаком деле?
Годы нужны ему
           али
         недели?!
Ну,
      а цена землемера
            кусается.
Носят
   ему
      то масло,
         то яйца.
Дело
   пойдет
      куда короче,
если
        в дело
          вмешается летчик.
Мигом взлетит
      (летуны на то они!).
Вся
       деревенька —
         как на ладони.
Взвился
      с фотографом
         аэроплан,
карточку снял —
          и на́ тебе —
            план.
Нам хорошо,
      и быстро,
         и дешево,
и
   у землемера
      цела подошва.
Вот
      зачем
       при нашем строе
самолеты
       лихо строят.
Чтоб взлетали
      на́ небо
да снимали
          планы бы.
Крестьяне,
          пользу с планами
            видели?
Теперь —
        другая:
          борьба с вредителем.
Урожай.
   Сам-сто.
         Собирай, кончай.
И вдруг
   на хлеб
      нашла саранча.
Не боится,
         гадина,
ни попа,
      ни ладана.
Махонькая,
      а будто
         в сажень рот!
Жрет
   и летает.
      Летает
         и жрет.
Крестьянин,
      и в этом деле
            вот
не поп поможет,
           а самолет.
Вылетел,
      пропеллером рыча.
— Где тут
        такая-растакая саранча? —
Увидел,
   рассыпал
            ядовитый порошок,
хлебам
   не вредящий ни крошки.
Саранча подохла
           и лежит
            на вершок,
скрестив
      на пузе
          ножки.
Вот
      зачем
       при нашем строе
самолеты
       лихо строят.
Чтобы он
        летал
      на не́бе
да смотрел
          за нашим хлебом.
Этого мало —
      с высшей пользою
в деле
   в каждом
      его используем.
Вот,
        например,
      лесной пожар
режет
   целый лес
         без ножа.
Не то что в лес —
            не пройдешь
               и мимо,
дома
   сиди да чихай
         от дыма.
Летчик
   взлетел
      и в зеленой гуще
видит,
   где реже огонь,
         где гуще.
Вмиг
   облетел
      окрестных жителей,
в нужных
        местах
           расставил тушителей.
Взялись
   во весь
      крестьянский дух.
Глядь,
   через день
          огонь и потух.
Чтоб скорей
      домчать
         газету,
тоже
   лучше средства
         нету.
Может
   из любого
           царства
вмиг
   сюда
      домчать лекарства.
Да и вас
      доставит.
         Вот
для чего вам
      самолет.
Вот
   зачем
      при нашем строе
самолеты
        надо строить.
Надо,
   чтоб
      по небесам
полетел
   крестьянин сам.
А как построить?
           Одному?
            Туго.
Дорог самолет,
      то-то и оно-то.
Сообща.
   Попробуй,
         стань другом
Красного
        воздушного флота.
Полтина к полтине,
         силу множа,
возьмитесь, разом насев.
В этом деле
      всем поможет
Общество
        Д. В. Ф.

1. В Европе
      двое жирных людей
    ведут человека
            себя худей [6].

2. А мы
   облегчаем работу их:
    жирного водят
            двое худых.

Зачем же мне к зиме коса?
Что мне, ею брить волоса?
— Зимой побреешь воло̀сья.
А там, глядишь, подрастут и колосья.

1. 1905 г. Эй, лодыри,
        работай до одури!

2. 1917 г. Взялись, и вот
        результат работы за 17-й год.

3. 1920 г. Опять упала производительность труда, —
        думает буржуй, — проберусь туда.

4. 192? г. А вот буржуй сидит и плачет,
       сами понимаете, что это значит.

1. «Транспортники», усевшись в круг,
    железнодорожничают не покладая рук [7].

2. Вот день работницы «текстильной», —
    мадам узор драконит стильный [8].

3. Вот матерой «пищевичочек»,
    по пуду каждая из щечек [9].