Райнер Рильке - Книга образов

горностай для твоих багряниц,

и ночь вереницы видений

пред тобою склоняет ниц.

Перевод А. Биска

Достойным и чистым всегда оставаться!

Лишь низкий унижен в сердце своем;

ты можешь и с нищими побрататься

и все же останешься королем.

И пусть на челе твоем озаренном

никогда не сиял венец золотой,

дети глядят на тебя восхищенно,

мечтатель склоняется пред тобой.

Зори сияньем тебя венчали,

пурпурную мантию дни тебе ткут,

даруя тебе мечты и печали,

ночи к ногам твоим упадут.

Перевод Т. Сильман

Есть ночи, чуждые искусу:

над миром светлый лег покров…

Мелькнет звезда средь облаков,

как будто к новому Исусу

ведет смиренных пастухов.

Алмазный блеск и чист, и ровен…

Весь в инее, недвижен лес:

и целый мир в душе воскрес

молитв, бежавших от часовен

к простору радостных чудес.

Перевод А. Биска

В странническом взоре

мир людской тщеты…

Кто людское горе

знает так, как ты.

Всюду, где проходит

светлая стезя,

боль к тебе возводит

влажные глаза.

В них кричит бездолье,

клятое людьми.

Мир, исполнен боли,

в них вопит: «Пойми!..»

С неутешной жаждой

вечной доброты.

Сколько слез! — И в каждой

отразишься ты!

Перевод В. Летучего

Мы замечтались. Сторожит

нас с милой гуща парка.

Рука русалочья дрожит,

мое пожатье жарко.

Свет желтой белочкою в сень

мелькнет — и на попятный.

Лиловая сажает тень

на белом платье пятна.

Нас счастьем замело сейчас

в истоме золотистой.

Гудит, благословляя нас,

шмель в ряске бархатистой.

Перевод С. Петрова

Мне больно, больно, словно жду я,

что мир погибнет без следа,-

как будто милая, целуя,

«прощай», мне шепчет, — «навсегда!»

Как будто мертвый я, и злая

чужая женщина пришла,

и, на могильный холм ступая,

цветок последний унесла.

Перевод А. Биска

Жила без ласки, без привета —

так, видно, было суждено…

Вдруг хлынуло потоком света,-

любовь ли, нет ли — все равно.

Потом ушло, — она осталась,-

глядит на пруд перед собой…

Как сон, все это начиналось

и обернулось вдруг судьбой.

Перевод Т. Сильман

Жила-была себе. Уныло

тащился год за годом вновь.

Вдруг налетело, озарило…

Бог весть что — кажется, любовь.

И так же сразу все промчало.

Но пруд за домом был глубок…

Бывает словно сон начало

Того, что выпадет как рок.

Перевод С. Петрова

Из года в год текла уныло

ее пустая жизнь… Но вот

любовь иль то, что ею было,

взошло на яркий небосвод.

Вдруг всё исчезло, и у дома

лишь пруд остался. Было так,

как будто это сна истома,

а наяву — судьбины знак.

Перевод В. Васильева

Я сердцем — как забытая капелла,

где в алтаре разгульный май живет.

Давно когда-то буря налетела,

расколотила стекла, била в свод.

А нынче полукрадучись ползет,

за колокольчик в ризнице задела —

он Бога изумленного зовет

сойти сюда с неведомых высот,

зовет пронзительно, звенит несмело.

Хохочет ветер, прыг в окно, и вот

хватает звуки он остервенело

и звон о каменные плиты бьет.

И собрался желаний жалкий сброд

и нищенствует у двери замшелой.

Но церковку давно забыл народ.

Перевод С. Петрова

Нынче май встречает сухо

грустно-старая ветла.

Рядом с ней изба-старуха

одиноко прилегла.

Счастья в домике не стало,

а на иве нет гнезда.

Без следа их разметала

зимняя беда.

Перевод С. Петрова

Над снежной ночью бесконечной

беспечный мертвенный покой,

и только в сердце — вещей, вечной

все веет болью и тоской.

Ты хочешь знать, зачем смолчало,

зачем скрывало сердце страх? -

О, если б все оно сказало,

погасли б звезды в небесах.

Перевод А. Биска

Где ты, счастье взоров голубиных?

Не найти его, не доискаться.

Светлая вода стоит в ложбинах,

вечер кровью брызнул в тень акаций.

Девушки, смеясь, проходят мимо,

голоса за рощей отзвучали…

Снова звезды явятся и с ними

сны, до края полные печали.

Перевод Т. Сильман

Как пришла любовь к тебе? Солнца лучом?

Или яблони цветом? Иль летним дождем?

Или молитвой? Ответь же!

Она с неба зарницей счастья сошла,

и, сложив два светлых своих крыла,

прильнула к душе расцветшей…

Перевод Т. Сильман

Любовь как явиться к тебе смогла?

Как солнце пролилась, в цветах расцвела,

пришла, как молитва? — Послушай:

Счастье, сверкая, с неба сошло

и, крылья сложив, величаво вошло

в мою цветущую душу…

Перевод Н. Монахова

Мы так задумались глубоко,

нас было двое — ты и я.

В кустах, как будто издалека,

неслось жужжание шмеля.

Мелькали солнечные пятна,

все было тихо, ни души,

и я шепнул тебе чуть внятно:

«Твои глаза так хороши…»

Перевод Т. Сильман

В саду мы погрузились в думы,

и сумраком обвил нас хмель,

а наверху, гудя угрюмо,

запутывался в листьях шмель.

Тебе вплетала блики пышно,

как ленты, в волосы лоза,

и я лишь раз шепнул чуть слышно:

Какие у тебя глаза!

Перевод С. Петрова

Над нами осенью дышали буки,

я шел, не поднимая головы…

«Взгляни, мой друг, на розы в час разлуки!»

Но я сказал: «Они мертвы».

И я заплакал. А с небес пугливо

одна звезда заулыбалась мне…

День умирал. И резко и тоскливо

кричали галки в вышине.

Перевод Т. Сильман

Во сне, а быть может, весною

ты повстречала меня.

Но осень настала, и горько

ты плачешь при свете дня.

О чем ты? О листьях опавших?

Иль об ушедшей весне?

Я знаю, мы счастливы были

весной… а быть может, во сне.

Перевод Т. Сильман

Отары легкие снежинок

гоняет по лесу метель

и, чая благости, как инок,

свой час священный чует ель.

И ветви в белую дорогу

из леса к Славе тянет прочь,

и ждут таинственно и строго

одну-единственную ночь.

Перевод С. Петрова

О святое мое одиночество — ты!

И дни просторны, светлы и чисты,

как проснувшийся утренний сад.

Одиночество! Зовам далеким не верь

и крепко держи золотую дверь,

там, за нею, — желаний ад.

Перевод А. Ахматовой

Мы думаем только о нем,

а деревья цветут под окном;

мы же шьем неустанно и шьем,

и в груди что-то вянет и тает.