Уильям Вордсворт - Избранная лирика

II

Своею слабостью смущен,
Стыдясь, отворотился он,
Не смея поглядеть в упор,
И рукавом глаза утер.
— Мой друг, — сказал я, — что с тобой?
О чем ты? Что тебя гнетет?
— Заставил плакать, добрый сэр,
Меня ягненок этот вот,
Последний, — с нынешнего дня
Нет больше стада у меня…

III

Я смолоду беспечен был;
Но, образумившись, купил
Овцу — не зная, есть ли прок
В таких делах, но в должный срок
Моя овца, на радость мне,
Хороших принесла ягнят;
Желания мои сбылись —
Женился я и стал богат.
Плодились овцы; что ни год
Со стадом вместе рос доход.

IV

От лета к лету время шло,
И все росло овец число,
И вот их стало пятьдесят,
Отборных маток и ягнят!
Для них был раем горный луг,
Для нас был раем наш очаг…
Один ягненок уцелел —
Его несу я на плечах,
И пусть нам сгинуть суждено
От нищеты — мне все равно.

V

Я шестерых детей кормил,
На это не хватало сил
В неурожайный, горький год —
Я попросил помочь приход.
А мне сказали: "Ты богат —
Богатство на лугу твоем,
А хочешь хлеба — обходись
Своим нетронутым добром.
Приходский хлеб — для бедноты,
Его просить не смеешь ты!"

VI

Овцу я продал, и моя
Досыта стала есть семья,
Окрепли дети — мне ж кусок
И горек был, и шел не впрок.
Настала страшная пора,
Смятение вошло в мой дом:
Овечье стадо — мой оплот,
Моим же созданный трудом, —
Как снег растаяло, и нас
Настиг беды и скорби час.

VII

Еще овца, еще одна
Покинуть пастбище должна!
И каждая из них была
Как капля крови. Кровь текла
Из ран моих — вот так пустел
Мой луг, и сколько там в живых,
Я не считал — я лишь мечтал,
Чтоб не осталось вовсе их,
Чтоб волю дать судьбе слепой,
Чтоб кончить горький этот бой!

VIII

Я замкнут стал, я стал угрюм,
Мутился ум от черных дум,
В грехах подозревал я всех
И сам способен стал на грех.
Печален дом, враждебен мир,
И навсегда ушел покой,
Устало к своему концу
Я шел, охваченный тоской;
Порой хотелось бросить дом
И жить в чащобах, со зверьем.

IX

Таких овец не видел свет,
Цены им не было и нет;
Клянусь, я поровну любил
Детей — и тех, кто их кормил, —
Моих овец… И вот, молясь,
Я думал, что, наверно, Бог
Карал за то, что больше я
Своих детей любить бы мог…
Редело стадо с каждым днем,
Овец все меньше было в нем.

X

Все горше было их считать!
Вот их пятнадцать, десять, пять,
Их три, — уж близко до конца! —
Ягненок, валух и овца…
Из стада в пятьдесят голов
Один остался, да и тот,
Оставшийся, из рук моих
В чужие руки перейдет,
Последний, — с нынешнего дня
Нет больше стада у меня…

I

Her eyes are wild, her head is bare,
The sun has burnt her coal-black hair;
Her eyebrows have a rusty stain,
And she came far from over-the main.
She has a baby on her arm,
Or else she were alone:
And underneath the hay-stack warm,
And on the greenwood stone,
She talked and sung the woods among,
And it was in the English tongue.

II

"Sweet babe! they say that I am mad,
But nay, my heart is far too glad;
And I am happy when I sing
Full many a sad and doleful thing:
Then, lovely baby, do not fear!
I pray thee have no fear of me;
But safe as in a cradle, here,
My lovely baby! thou shall be:
To thee I know too much I owe;
I cannot work thee any woe.

III

"A fire was once within my brain;
And in my head a dull, dull pain;
And fiendish faces, one, two, three,
Hung at my breast, and pulled at me;
But then there came a sight of joy;
It came at once to do me good;
I waked, and saw my little boy,
My little boy of flesh and blood;
Oh joy for me that sight to see!
For he was here, and only he.

IV

"Suck, little babe, oh suck again!
It cools my blood; it cools my brain:
Thy lips I feel them, baby! they
Draw from my heart the pain away.
Oh! press me with thy little hand;
It loosens something at my chest;
About that tight and deadly band
I feel thy little fingers prest.
The breeze I see is in the tree:
It comes to cool my babe and me.

V

"Oh! love me, love me, little boy!
Thou art thy mother's only joy;
And do not dread the waves below,
When o'er the sea-rock's edge we go;
The high crag cannot work me harm,
Nor leaping torrents when they howl;
The babe I carry on my arm,
He saves for me my precious soul;
Then happy lie; for blest am I;
Without me my sweet babe would die.

VI

"Then do not fear, my boy! for thee
Bold as a lion will I be;
And I will always be thy guide,
Through hollow snows and rivers wide.
I'll build an Indian bower; I know
The leaves that make the softest bed:
And, if from me thou wilt not go,
But still be true till I am dead,
My pretty thing! then thou shall sing
As merry as the birds in spring.

VII

"Thy father cares not for my breast,
Tis thine, sweet baby, there to rest;
Tis all thine own! — and, if its hue
Be changed, that was so fair to view,
'Tis fair enough for thee, my dove!
My beauty, little child, is flown,
But thou wilt live with me in love,
And what if my poor cheek be brown?
Tis well for me, thou canst not see
How pale and wan it else would be.

VIII

"Dread not their taunts, my little Life;
I am thy father's wedded wife;
And underneath the spreading tree
We two will live in honesty.
If his sweet boy he could forsake,
With me he never would have stayed:
From him no harm my babe can take;
But he, poor man! is wretched made;
And every day we two will pray
For him that's gone and far away.

IX

"I'll teach my boy the sweetest things:
I'll teach him how the owlet sings.
My little babe! thy lips are still,
And thou hast almost sucked thy fill.
— Where art thou gone, my own dear child?
What wicked looks are those I see?
Alas! alas! that look so wild,
It never, never came from me:
If thou art mad, my pretty lad,
Then I must be for ever sad.

X

"Oh! smile on me, my little lamb!
For I thy own dear mother am:
My love for thee has well been tried:
I've sought thy father far and wide.
I know the poisons of the shade;
I know the earth-nuts fit for food:
Then, pretty dear, be not afraid:
We'll find thy father in the wood.
Now laugh and be gay, to the woods away!
And there, my babe, we'll live for aye."

I

По бездорожью наугад, —
Простоволоса, дикий взгляд, —
Свирепым солнцем сожжена,
В глухом краю бредет она.
И на руках ее дитя,
А рядом — ни души.
Под стогом дух переведя,
На камне средь лесной тиши
Поет она, любви полна,
И песнь английская слышна:

II

"О, мой малютка, жизнь моя!
Все говорят: безумна я.
Но мне легко, когда мою
Печаль я песней утолю.
И я молю тебя, малыш,
Не бойся, не страшись меня!
Ты словно в колыбели спишь,
И, от беды тебя храня,
Младенец мой, я помню свой
Великий долг перед тобой.

III

Мой мозг был пламенем объят,
И боль туманила мой взгляд,
И грудь жестоко той порой
Терзал зловещих духов рой.
Но, пробудясь, в себя придя,
Как счастлива я видеть вновь
И чувствовать свое дитя,
Его живую плоть и кровь!
Мной побежден кошмарный сон,
Со мной мой мальчик, только он.

IV

К моей груди, сынок, прильни
Губами нежными — они
Как бы из сердца моего
Вытягивают скорбь его.
Покойся на груди моей,
Ее ты пальчиками тронь:
Дарует облегченье ей
Твоя прохладная ладонь.
Твоя рука свежа, легка,
Как дуновенье ветерка.

V