Василий Жуковский - Том 3. Орлеанская дева. Эпические произведения

  Так он молил: восклицаньем всеобщим решили ахейцы
Просьбу исполнить жреца и принять предложенный им выкуп.
Но Агамемнону, сыну Атрея, то было противно;
Старца моленье отверг он и так раздраженный примолвил:

  «Если, докучный старик, от моих кораблей крепкозданных
Ты не уйдешь во мгновенье иль снова дерзнешь подойти к ним,
Жезл твой и лавр Аполлонов тебя от беды не избавят.
Дочь же твоя из неволи не выйдет; до старости поздней
В доме моем, в отдаленном Аргосе, с домашними розно,
Будет работать она и моею наложницей будет;
Но удались и меня не гневи: иль домой ты отсюда
Цел не пойдешь». Так сказал он; испуганный жрец удалился.
Берегом моря широкошумящего молча пошел он;
Стал вдалеке от судов, сокрушенный, и начал молиться
Фебу царю, светлокудрой Латоной рожденному богу:

  «Бог, облетающий с луком серебряным Хрису и Киллы
Светлый предел, Тенедоса владыка, Сминтей всемогущий,
Если тебе я когда угодил, изукрасив священный
Храм твой и жирные коз и быков пред тобою сожегши
Бедра, мое благосклонно услышь и исполни моленье:
Слезы мои отомсти на данаях твоими стрелами».

  Так говорил он, моляся, и был Аполлоном услышан.
Гневный поспешно сошел Аполлон с высоты олимпийской,
Тул затворенный и лук за спиною неся; и ужасно
Стрелы гремели, стуча о плеча раздраженного бога
В грозном его приближенье; как черная ночь подходил он.
Сев на виду кораблей, он пустил неизбежные стрелы;
Страшно серебряный лук зазвучал, разогнувшись. Сначала
В мулов и вольнобродящих собак он стрелял, напоследок
Горькие стрелы свои обращать и на ратных данаев
Начал: всечасно бесчисленны трупов костры пламенели.
Девять уж дней облетала погибель весь стан, на десятый
Созвал Пелид Ахиллес на собранье все войско ахеян.
Мысли его обратила на то светлорукая Ира:
В страхе богиня была, погибающих видя аргивян.
Все собралися они, и собрание сделалось полным;
Первый, поднявшись, так им сказал Ахиллес быстроногий:

  «Видно, Атрид, нам придется опять, избраздивши все море,
В домы свои возвратиться, ежели только удастся
Смерти кому избежать; нас война и чума совокупно
Губят: спросить надлежит нам пророка, жреца иль какого
Снов изъяснителя — сны равномерно приходят от Зевса —
Пусть истолкует он, чем Аполлон так ужасно прогневан?
Был ли обет не исполнен? принесть ли ему экатомбу
Медлим? иль жертвенный запах отборных козлов и баранов
Должен его усладить, чтоб от нас отклонилась зараза?»

  Кончив, он сел. И тогда поднялся птицеведатель зоркий,
Старец Кальхас Фесторид, из вещателей самый премудрый:
Ведал он все настоящее; ведал, что было, что будет;
Дар звездознанья прияв от бессмертного сына Латоны,
Он управлял и судами данаев, плывущими в Трою.
Мыслей благих преисполненный, так он сказал Ахиллесу:

  «Ведать желаешь, Пелид, многославный любимец Зевеса,
Чем раздражен далекопоражающий Феб Олимпиец:
Истину всю вам открою; но ты, Ахиллес, поклянися
Мне, что и словом и делом меня защитишь, поелику
Думаю я, что моим оскорбится пророческим словом
Муж, обладатель Аргоса и всех повелитель ахеян.
Сильного страшно царя человеку простому прогневать:
Если сперва и воздержит он гнев свой, то памятным сердцем
Будет досадовать тайно, покуда себя не насытит
Мщеньем. Размысли же, можешь ли ты даровать мне защиту?»

  Вещему старцу ответствовал так Ахиллес быстроногий:
«Смело открой нам — тебе откровенную волю бессмертных;
Я ж Аполлоном, любимцем Зевеса (ему же, Кальхас, ты
Молишься, волю богов возвещая данаям), клянуся
Здесь, что, покуда живу и сиянием дня утешаюсь,
Руку поднять на тебя не дерзнет ни один из данаев
Близ кораблей крепкозданных; хотя бы и сам Агамемнон,
Между ахейцами первым слывущий, был назван тобою».

  Тут, ободренный, сказал Ахиллесу Кальхас прорицатель:
«Бог раздражен не забвеньем обета, не ждет экатомбы;
Он за жреца, Агамемноном здесь оскорбленного, гневен;
Гневен за то, что не выдали дочери старцу, что выкуп отвергнут;
Вот что на нас навлекло все беды и еще навлечет их
Много. И Феб далекопоражающих рук не опустит
Прежде, покуда, отцу светлоокую деву без всякой
Платы, без выкупа выдав, святой не пошлем экатомбы
В Хрису: иначе ничто не смирит раздраженного Феба».

  Так говорил он; и быстро поднялся пространнодержавный
Пастырь народов Атрид, повелитель царей Агамемнон,
Гневом проникнутый; сердце его преисполнено было
Черною злобой, и очи как яркое пламя горели.
Грозно взглянув на Кальхаса, воскликнул Атрид Агамемнон:

  «О зловещатель! ты доброго мне никогда не пророчил:
Сердце твое лишь напасти предсказывать любит; ни разу
Словом и делом благим от тебя я порадован не был.
Ныне в собранье ахейских вождей утверждать ты дерзаешь,
Будто за то нас казнит Аполлон стрелоносец, что мною
Был от отца Хрисеиды, невольницы пленной, не принят
Выкуп; но я несказанно желаю прекрасную деву
В дом свой у весть: мне она и самой Клитемнестры супруги
Стала милее, понеже ее превосходит высоким
Станом, лица красотой, и умом, и искусством в работе.
Но и ее уступить я согласен, когда уж так должно, —
Лучше, конечно, мне видеть спасенье, чем гибель народа.
Только от вас за убыток я должен иметь воздаянье.
Мне ль одному без возмездия быть? Неприлично, то все вы
Видите сами, чтоб дар мой почетный был мною утрачен».

  Тут, возражая, сказал Ахиллес богоравный Атриду:
«Ты, многосильный Атрид, ненасытный копитель корыстей,
Как же ты требовать можешь подарка себе от данаев?
Разве имеют в запасе какое богатство данаи?
Наши добычи из всех городов мы давно разделили;
Должно ли все разделенное вновь собирать, чтоб делиться
Снова? Отдай ты теперь Хрисеиду, покорствуя богу;
Втрое и вчетверо будет тебе воздаянье, когда нам
Град Илион крепкостенный Кронион разрушить позволит».

  Царь Агамемнон, ответствуя, так возразил Ахиллесу:
«Сколь ты ни силен, Пелид богоравный, но мыслишь напрасно
Сердце мое обольстить; вам меня провести не удастся.
Или ты думаешь, сам награжденный богато, что буду
Я терпеливо сидеть без награды, твоей покорившись
Воле? Пускай за утрату мою отдадут мне данаи
То, что по мысли моей и достоинства равного будет.
Иначе, если откажут данаи, своею рукою
Я иль твое, иль Аяксово, или на часть Одиссею
Данное взять к вам приду, не заботясь о вашей досаде.
Но об этом и после есть время подумать, теперь же
Черный корабль на священное море немедленно спустим,
Выберем сильных гребцов и, корабль нагрузив экатомбой,
В нем Хрисеиду, прекрасную, светлокудрявую деву,
С миром отпустим к отцу, — корабля ж предводителем будет
Идоменей, иль Аякс, иль герой Одиссей богоравный,
Или ты сам, Ахиллес, меж ахеян ужаснейший, бога
Злых посылателя стрел поспеши усмирить экатомбой».