Николай Морозов - Стихотворения

Возьмём хотя бы сочинения «Платона», как наиболее исследованные в этом отношении. Я ставлю это имя в кавычках, потому что, как говорил уже выше, не считаю доказанным, что они написаны одним и тем же человеком, называвшимся Платоном (или, как утверждают некоторые, Аристоклом), «учеником Сократа и учителем Аристотеля, жившим между 430 и 344 г. до начала нашей эры». В подлинности многих из этпх произведений сомневались и все вообще их исследователи, « Фрасилов канон сочинений Платона », приводимый в книге Лаэртия и приписываемый им автору 1 века нашей эры «Фрасилу», даёт нам 36 произведений («Платона», поименованных на таблице XIV. «Канон» этот оставался, так сказать, священным со времени появления книги Лаэртпя в печати (когда он только и стал известным учёному миру) вплоть до XIX века, когда величайший из всех исследователей «Платона» Аст в своей книге «Platos Leben und Schrifien» (1816 г.) решился отвергнуть более половины из вошедших в него книг (см. нулики на таблице XIV). Шааршмидт (1866 г.) признал заслуживающим доверия только 9 диалогов, в том числе Законы , оспариваемые другими. В более умеренном виде высказали скептицизм по отношению ко многим произведениям этого «канона» и все другие исследователи (напр., Штальбаум, Ибервег, табл. XIV), но они не пришли к единогласию, и те книги, которые одними признавались подложными, другими объявлялись подлинными, и наоборот [8]. Ясным было для всех только одно, что сочинения, приписываемые Платону, опровергают друг друга по своему идейному содержанию. В одних автор проповедует идеализм, в других реализм, в третьих является скептиком, в четвёртых мистиком и так далее… В Федоне , например, психика человека определяется автором как дуализм духа и тела, а в Федре и Тимее та же психика сводится к тройственному делению души на разум, дух и похоть . В Политике автор утверждает, что важна не форма правления, а то, хорошо управляется государство или нет, и что при хороших законах демократия хуже аристократии, а аристократия хуже монархии, а при дурных законах наоборот. В книге Государство проповедуется аристократическое правительство философов, а в Законах автор считает лучшей формой правления тирана (т. е. автократа), доступного хорошим внушениям.

Вес противоречия разных книг, приписываемых Платону, конечно, лучше и проще всего были бы объяснены допущением, что эти книги принадлежат различным авторам. Но тогда что останется от философа Платона как исторической личности? – Благодаря естественному желанию сохранить эту привычную нам личность, большинство исследователей выбирало другое решение загадки, именно, что все эти трактаты писаны Платоном в разные периоды его жизни, при чём он радикально менял все свои политические, моральные и религиозные убеждения на противоположные, т. е., ставя точку над i, был типичным идейным хамелеоном. Но точно ли это значит сохранить историческую личность Платона? – Его моральная физиономия является при таком допущении совсем неприглядной и мало соответствует правильному представлению о творческих умах вообще.

Меняют свои основные убеждения только те, кто не сам их выработал, а заимствовал готовыми от других. Почти все великие творческие умы отказывались от того, что было заимствовано ими без критики в детстве от окружающих, ради новых более совершенных идей, но мы не знаем ни одного случая, где великий и оригинальный ум выработал бы сам в различные периоды своей жизни несколько противоречащих друг другу убеждений. А «Платон» по своему времени должен был бы являться именно самостоятельным мыслителем и творцом своих идей, вынашивавшим их своим собственным потом и кровью. Всё, что мы видим в сочинениях, приписываемых Платону, более соответствует творчеству различных мыслителей одного и того же литературно-философского течения, тотчас разбившегося на несколько ручейков, хотя и имевших общий исток и общую эпоху развития. Вот почему очень важно разобрать и выяснить этот вопрос объективно, нашим методом наглядного диаграмметрического исследования склада речи данных произведений, приняв за основное положение, что склад речи меняется очень медленно и немного у отдельных личностей и что вообще нельзя допустить, чтоб один и тот же человек писал сначала карамзинским слогом, а потом перешёл к тургеневскому и не в каком-нибудь одном отношении, а во многих.

Крестики в кругах налево перед названиями обозначают диалоги, всеми признанные за подложные. Нулики справа обозначают произведения, признанные подложными указанными вверху исследователями.

К сожалению, статистические данные, представленные разными исследователями стиля «Платона», не однородны между собой, и большинство их обращает особенное внимание именно на слова редкие , специально придуманные самим автором данного произведения и часто заключающиеся только в нём одном. Вот, например, табличка таких слов, взятая у Кемпбелля ( таблица XV) [9]

Табличка эта в первой колонке даёт для каждой страницы издания Didot'а среднее количество оригинальных слов, найденных в показанных сбоку диалогах, т. е. имеющихся лишь в одном данном диалоге и не встречающихся во всех других.

У Кемпбелля расчёт был сделан на 100 страниц текста, так что все оригинальные слова выражались сотнями, в целых числах. Я же здесь отделил запятою последнюю пару цифр, чтоб отнести величины к одной странице текста (в издании Didot), что более ясно говорит нашему уму. Мы видим, например, что язык (т. е. уже словарь, а не слог) у автора Федра настолько отличается от языка каждого из остальных «платонианских» произведений, что на каждой странице содержит в среднем более четырёх (4,36) своеобразных слов, не употребляемых более нигде в «платоновых» произведениях. Язык Законов ещё более своеобразен, так как на каждой странице содержит более 4? слов, не имеющихся ни в Федре , ни в других платонианских книгах. То же самое, хотя и в меньшей степени, можно сказать о Политике и Софисте .

Тимей же и Критиас , как сложенные вместе, показывают нам только одно, что и они тоже очень оригинальны по языку, хотя неудачная идея сложить их и не даёт нам права заключить, велика ли разница их собственных словарей друг от друга.