Юрий Верховский - Струны: Собрание сочинений

<���О символизме Боратынского>. Письмо к Вяч. Иванову. ОР РГБ. Ф. 190 [Книгоизд-во «Мусагет»]. Карт. 48. Ед. хр. 14.

Письмо Верховского – первоначальный вариант статьи «О символизме Боратынского» (опубл.: Труды и дни. 1912. № 3). «Первый но­мер журнала открывали статьи “Мысли о символизме” Иванова и “О символизме” Белого; заново был поднят вопрос о том, какое именно творчество имеет право называться символическим. Общим утверждением теоретиков “Трудов и дней” было то, что новейшая литературная школа символизма лишь сумела осознать извечную символическую природу подлинного искусства. Показательна в этом отношении статья Ю. Н. Верховского “О символизме Боратынского”. В ней утверждалось, что “символизм искусства лежит вне эстетических категорий”, он фактически уподоблялся вызыванию “чувства связи вещей, эмпирически разделенных”, передаче “эха новых звуков”, пробуждению “непередаваемых ощущений” и т. д.» (Лавров А. В. «Труды и дни», в кн.: Русские симво­листы: Этюды и разыскания. – М.: Прогресс-Плеяда, 2007. С. 505).

Письмо даже в большей степени, чем статья, показывает интеллектуальную атмосферу, в которой существовали русские символисты в эпоху «после символизма» («конец символизма» относится, как известно, к 1910). Текст обнаруживает перекличку – порой полемическую – с положениями статьи В. Я. Брюсова «Мировоззрения Баратынского» (1898), не опубликованной при жизни автора. Ср. у Брюсова: «“Баратынский у нас оригинален, ибо мыслит” – этими словами Пушкин указал на самое существенное в поэзии Баратынского: он – поэт-мыслитель. Вот почему именно у Баратынского яснее, чем у кого другого, выразилось его мировоззрение, как он сам понимал его в часы раздумий. <���…> Стихи Баратынского замечательны их обдуманностью, поэт жертвовал скорее красотой стиха, чем точностью выражений: за каждым образом, за каждым эпитетом чувствуется целый строй мыслей. Поэт непосредственного вдохновения, пожалуй, глубже раскроет перед читателем свою душу, – но никто вернее, чем поэт-мыслитель, не ознакомит со своим рассудочным миропониманием, с тем, что он сам считал своей истиной…» (Брюсов В. Я. Собрание сочинений. В 7-ми томах. Т. VI. – М.: Худ. лит., 1975. С. 35); «В стихах Баратынского, начиная с самых ранних, чувствуется резкий разлад настроений. В юношеских произведениях он с одинако­вой готовностью повторяет и ходячие советы эпикурейской мудрости, и сетование философов на суету жизни. Сам Баратынский то называл себя “певцом веселья и красы”, то “разочарованным", который “безрадостно с друзьями радость пел”» (Там же); «…мыслящий человек понимает мучительность всяких душевных волнений, и его задача – освободиться от них, принять в душу “спасительный, мертвящий хлад”, хранить “бездействие” души» (Там же. С. 36) и далее.

Другой текст, обнаруживающий близость с письмом-статьей Верховского, – статья О. Э. Мандельштама «О собеседнике» (Аполлон. 1913. № 2). Ср., напр., анализ мотива «читатель в потомстве» у обоих авторов.

В письме автор делает разного рода отсылки к следующим ст-ниям Боратынского: «Благословен святое возвестивший!..» (1839), «Бокал» (<1835>), «Болящий дух врачует песнопенье…» (<1832>), «Бывало, отрок, звонким кликом…» (1831), «В дни безграничных увлечений…»(1831), «Взгляни на звезды: много звезд…»(1824), «Всё мысль да мысль! Художник бедный слова!..» (<1840>), «Дельвигу» (1821), «Здравствуй, отрок сладкогласный…» (<1841>), «Когда твой голос, о поэт…»(<1843>), «Мой дар убог, и голос мой не громок…» (<1828>), «Молитва» (1842-1843), «На посев леса» (1842?), «На смерть Гёте» (1832), «Наслаждайтесь: всё проходит!..» (<1832>), «Недоносок» (<1835>), «О мысль! Тебе удел цветка…» (<1832>), «Она» (<1827>), «Очарованье красоты…» (1824-1825), «Последний поэт» (<1835>), «Последняя смерть» (<1827>), «Рифма» (<1840>), «Скульптор» (<1841>), «Толпе тревожный день приветен, но страшна…» (1839), «Филида с каждою зимою…» (1838?), «Череп» (<1824>), «Что за звуки? Мимоходом…» (<1841>). Следует заранее указать на важность ряда произведений в контексте взаимоотношений Верховского с Блоком (напр., ст-ние «На посев леса») и Брюсовым («Всё мысль да мысль! Художник бедный слова…»).

L 'Amor che move il sole el’altre stelle . – строка, которой завершается каждая из трех частей «Божественной комедии» Данте (в пер. М. Лозинского: «Любовь, что движет солнце и светила»). И как Любовию движется солнце, так Солнцем воспламеняются – как и оно движимые любовью – Другие Звезды. – Ср. у О. Э. Мандельштама: «И море, и Гомер – всё движется любовью…» («Бессонница. Гомер. Тугие паруса…», 1915). Луч ее – слова его. Если он поэт символический. то луч его звезды – слова его – преломляясь в призме чужой души, оставаясь лучом – словам, – горит и радугой завета. – Здесь опять-таки проявляется родство между идеями Верховского и Брюсова (о брюсовской концепции поэтического языка и поэтического слова см.: Калмыкова В. В. Теоретико-литературные взгляды В. Я. Брюсова. – Автореф. дисс. на соиск. канд. филол. наук. – М., 2007). dulcia sunto (лат.) – сладкозвучие. Ср. у Горация: «поп satis est pulchra cssc poemata: dulcia sunto / et quocumque volent animum auditoris agunto» (De Arte Poetica). ut pictura (лат.) – как живопись. Ср. у Горация: «ut pictura poesis: erit quae, si propius stes, / te capiat magis, et quaedam, si longius abstes» (De Arte Poetica). «Раскрылись вещие зеницы» – искаженная цитата («Отверзлись вещие зеницы») из ст-ния А. С. Пушкина «Пророк» (1826). «Слух, раскрываясь, растет, как полуночный цветок» – из ст-ния А. А. Фета «Жду я, тревогой объят…» (1886). «Символизм имеет дело с человеком» – из статьи Вяч. Иванова «Мысли о символизме». …«древний хаос» Тютчева… — из ст-ния Ф. И. Тютчева «О чём ты воешь, ветр ночной…» (1830-е). О роли поэзии Тютчева в творчестве Верховского см. статью Л. П. Гроссмана в наст. изд. …символизм искусства лежит вне эстетических категорий… – из статьи Вяч. Иванова «Мысли о символизме». Ср. у О. Э. Мандельштама: «<���акмеизм> суд над поэзией, а не сама поэзия» (Мандельштам О. Э. Собр. соч.: В 4 т. М., 1993-1997. Т. 4. С. 33). в пьесах… (вместо «в стихотворениях») – обычное словоупотребление для XIX – начала XX вв. И как у Тютчева – сердце его бьётся «на пороге как бы двойного бытия». – из ст-ния Тютчева «О вещая душа моя…» (1855).

ПРИЛОЖЕНИЕ II

Автобиография. ОР РГБ. Ф. 697 [Горнунг Л. В.]. Карт. 3. Ед. хр. 36. Хохлов – Павел Акинфиевич Хохлов (1854-1919), певец (баритон). Начал выступать будучи студентом Московского университета. С 1879 в Большом театре. Оказал значительное влияние на Ф. И. Шаляпина. Рейзенауэр – Альфред Рейзенауэр (1863-1907), немецкий пианист-виртуоз. Ученик Ф. Листа. Вел обширную концертную деятельность, в том числе и в России (с 1887). Автор во­кальных сочинений и «Симфонических вариаций» для фортепиано. …в Ларинскую гимназию в Петербурге… – Четвертая петербургская, или Ларинская гимназия основана в 1836 на средства петербур­гского купца П. Д. Ларина. Располагалась на Васильевском острове, среди учеников – в основном купеческие дети. Среди русских литераторов и деятелей культуры немало «ларинцев». …В. В. Майкова, племянника поэта… – Валериан Владимирович Майков (1857/1858— 1899), племянник Аполлона Майкова, воспитанник и ученик пушкиниста, историка литературы, библиографа академика Л. Н. Майкова. Был педагогом, сотрудником «Журнала Министерства Народного Просвещения», автором книги «Виды города Нарвы и его окрестностей» (Нарва, 1886, совместно с В. Владимирским); см.: РуммельВ. В., Голубцов В. В. Родословный сборник русских дворянских фамилий. Т. 11. СПб.: издание А. С. Суворина, 1887. С. 6 (17 февраля 1857 г.); Венгеров С. А. Источники словаря русских писателей.