Кристофер Марло - Трагическая история доктора Фауста

Люцифер

Не говори ни о рае, ни о сотворении мира, а гляди на наше зрелище, говори о дьяволе и больше ни о чем. Эй, сюда!

(Входят Семь смертных грехов).

Вот, Фауст, спроси их об их именах и характерах.

Фауст

Кто ты, первый?

Гордыня

Я Гордыня. Я считаю ниже своего достоинства иметь каких бы то ни было родителей. Я вроде Овидиевой блохи {31}, я могу забираться в любые местечки к женщине: то, как парик, я облегаю ее чело, то, как веер с перьями, я целую ее губы - истинная правда! Чего только я не делаю! Но... Фу! Какой тут запах! Я больше не скажу ни слова, если пол не будет опрыскан духами и покрыт аррасской тканью {32}.

Фауст

Кто ты, второй?

Алчность

Я Алчность. Родилась от старого скряги, в старом кожаном мешке. Будь моя воля, я хотела бы, чтобы этот дом и все люди в нем превратились в золото Я заперла бы тебя тогда в мой добрый сундук, о мое милое золото!

Фауст

Кто ты, третий?

Гнев

Я Гнев. У меня нет ни отца, ни матери. Я выскочил из пасти льва, когда мне отроду было всего полчаса, и с тех пор я все ношусь по белу свету с этой парой рапир, нанося удары самому себе, если больше не с кем сразиться. Я родился в аду и крепко на него надеюсь - кто-нибудь из вас станет мне отцом!

Фауст

Кто ты, четвертый?

Зависть

Я Зависть, родилась от трубочиста и торговки устрицами. Читать я не умею и потому хочу, чтобы все книги были сожжены. Я худею, когда вижу, как едят другие. О, пусть бы во всем мире настал голод и все поумирали, а в живых осталась я одна! Посмотрел бы ты тогда, какой я стану жирной! А почему ты сидишь, а я стою? А ну-ка подвинься! Вот еще!

Фауст

Прочь, завистливая негодяйка! А ты кто, пятый?

Чревоугодие

Кто я, сударь? Я Чревоугодие, все мои родные померли и, ну их совсем, оставили мне прямо нищенские средства - их хватает на то только, чтобы кушать тридцать раз в день, а выпивать - так всего десять раз, сущие пустяки, чтобы удовлетворить натуру! Я царской породы: мой дедушка был Свиной окорок, бабушка - Бочка кларета. Крестными отцами у меня были Питер Маринованная селедка и Мартин - Мартеновская солонина {33}. А крестная моя... это была веселая дама, ее нежно любили во всех городах и селах. Звали ее Марджери - Мартовское пиво. Слыхал, какова у меня родословная, Фауст? Угостишь меня ужином?

Фауст

Ну, нет, хоть убей, - ты сожрешь все мои припасы!

Чревоугодие

Так пусть тебя дьявол задавит!

Фауст

Сам задавись, обжора! Кто ты, шестой?

Леность

Я Леность. Я родилась на солнечном бережку, где так и лежу с тех самых пор. Зря ты меня потревожил, пусть Чревоугодие и Сластолюбие отнесут меня назад. Больше не скажу ни слова ни за полцарства.

Фауст

А ты кто, госпожа вертихвостка? Ты, седьмая и последняя!

Сластолюбие

Кто я, сударь? Я некто, кто предпочитает один дюйм сырой баранины целому аршину вяленой трески! А имя мое начинается с Ссс.. Сластолюбие.

Люцифер

Прочь, в ад, в ад! (Грехи уходят). Ну, что же, Фауст? Понравилось тебе?

Фауст

О, для души так много пищи в этом!

Люцифер

А вот в аду - получше развлеченья!

Фауст

Как мне взглянуть на ад и возвратиться?

Как счастлив бы я был!

Люцифер

Так и увидишь. Я пришлю за тобой в полночь. А пока что возьми эту книгу, внимательно прочти и сможешь принимать, какой захочешь облик.

Фауст

Благодарю, великий Люцифер!

Как жизнь свою ее беречь я буду!

Люцифер

Пока прощай и дьяволу будь верен!

Фауст

Да, Люцифер! Прощай! Эй, Мефистофель!

(Все уходят).

(Входит Хор) {34}.

Хор

Премудрый Фауст,

Дабы познать все тайны звезд, какие

Начертаны в далекой горней книге

Небесного юпитерова свода,

На самый верх Олимпа поднялся

В блистающей огнями колеснице.

Драконами могучими влекомой {35}.

Отправился он в дальние края

Проверить космографию на деле.

По-моему, сперва прибудет в Рим,

Чтоб папский двор и папу повидать

И побывать на празднике Петра {36},

Что по сей день справляется так пышно.

(Уходит).

[СЦЕНА VII]

Входят Фауст и Мефистофель.

Фауст

Итак, теперь, мой добрый Мефистофель,

Прекрасный Трир {37} с восторгом посетив,

Высокими горами окруженный,

Глубокими искусственными рвами,

Кремневыми стенами огражденный,

Каких врагам вовек не одолеть.

Затем Париж и Франции пределы,

Мы видели, как Майн впадает в Рейн,

Чьи берега - все в виноградных лозах;

Мы видели Неаполь и Кампанью {38}.

Где здания прекрасно-величавы

И улицы замощены камнями

И делят город на четыре части;

Мы видели гробницу золотую

Мудрейшего Марона и дорогу,

Что прорубил он за ночь чрез скалу

Длиной не менее английской мили {39}.

Мы Падую, Венецию видали;

Мы были там, где пышный храм стоит {40}.

Далеких звезд достигнуть угрожая

Стремительным и дерзновенным шпилем.

Так проводил доныне время Фауст.

Но где же мы сейчас остановились?

Привел ли ты меня, как повелел я,

В конце концов теперь в пределы Рима?

Мефистофель

Да, Фауст, и так как нужно же нам устроиться, я занял для нас личные покои его святейшества.

Фауст

Святой отец нам будет рад, надеюсь.

Мефистофель

А, все равно, мы сами себе устроим угощенье!

Ну, а теперь послушай, милый Фауст,

Что в Риме есть достойного вниманья:

Он на семи холмах расположен,

Которые ему опорой служат,

И пополам его перерезает

Струящийся посередине Тибр.

Четыре чрез него ведут моста

В любую часть, во все кварталы Рима.

У моста Ангела - могучий замок,

В нем - арсенал, и столько там хранится

Оружия, литых из бронзы пушек

С узорчатой резьбой, с двойным стволом,

Не меньше счетом их, чем дней в году.

Там есть еще врата и пирамиды41,

Которые великий Юлий Цезарь

Из Африки, как победитель, вывез.

Фауст

Тогда клянусь я Стиксом, Ахеронтом

И озером огнистым Флегетона {42},

Что жажду я воочию увидеть

Блистательный, великолепный Рим.

Итак, идем скорей!

Мефистофель

Нет, Фауст, стой!

Ведь знаю я - ты хочешь видеть папу

И побывать на празднике Петра {43},

Где скопище монахов ты увидишь

С плешивыми башками, для которых

Все summum bonum * в набиванье брюха.

{* Высшее благо (лат.).}

Фауст

Да, я бы рад проделать с ними шутку,

Над глупостью потешиться их вволю.

Так чарами своими, Мефистофель,

Невидимым меня ты сотвори,

Чтоб мог я все, что пожелаю, делать,

Не видимый никем, пока я в Риме.

(Мефистофель околдовывает его).

Мефистофель

Отныне ты, что хочешь, делай, Фауст

Тебя никто не может увидать.

(Звуки трубы {44}. В сопровождении монахов входят папа и кардинал

Лотарингский и садятся за накрытый стол. Монахи прислуживают им).

Папа

Придвиньтесь-ка поближе, кардинал.

Фауст