Неизвестен Автор - Неразобранный сборник 450 песен

108 Посвящение МГУ

Георгий Васильев и Алексей Иващенко

Когда выпадет со звоном мой последний стертый зуб, Я к пилястрам и колоннам на карачках приползу, И с елейным песнопеньем, целованием камней, Я преставлюсь не ступенях Альма-матери своей.

Парадокс архитектуры, чудо-университет, Где дифуры и скульптуры, шуры-муры и паркет! Бороды поверх багетов на портретах в чью-то честь, Запах Университета, тот, который не известь.

Альма-матерь, Альма-матерь, гений чистой красоты, Я во всяком Альма-брате узнаю свои черты, И любая Альма-дочерь, благодарная судьбе, Сыновей своих пророчит в Альма-внучеры тебе.

Парадокс образованья, чудо-университет, Где заданья и свиданья, расписанье и буфет, Как же так, да что же это? Неужели, навсегда Дети Университета разбредутся кто-куда?

Сохрани тебя судьбина, пощади тебя балбес! Защити тебя мужчина, не попутай чертов бес! Чтоб мужей ученых сила не иссякла от забот, Чтоб детей ты приносила по шесть тысяч каждый год.

Парадокс демократизма, чудо-университет, Мы глядим без фанатизма на любой авторитет! И пускай бранят нас где-то, и пусть вовсе, дело - швах, Дрожжи Университета бродят в наших головах.

109 Не договаривая фразы

Георгий Васильев и Алексей Иващенко

Не договаривая фразы, вдруг благодарно замолчать, Быть понятым друзьями сразу, В глазах сочувствие встречать, И благодарно замолчать, не договаривая фразы.

Судом друзей не будет встречен наш самый безрассудный шаг, С чужими часто все не так, закон непониманья - вечен, Но даже наш неверный шаг судом друзей не будет встречен.

Мы об одном всю жизнь мечтаем: быть понятым и понимать, Мучительно в других врастая, снять отчуждения печать, И благодарно замолчать, в глазах друзей себя читая....

На полуслове замолчать, в глазах друзей себя читая.... Вдруг благодарно замолчать.....

110 Полет

Георгий Васильев и Алексей Иващенко

У тучи нет другой заботы, как наше солнце закрывать, И расписание полетов безбожным образом менять, Все небо - в мелкой простокваше, и мелкий дождик обложной, Отложит все заботы наши до восемнадцати -ноль-ноль.

У ветра нет иной заботы, как наши тучи разгонять, И расписание полетов волшебным образом менять, Мы все в плену у атмосферы, пока не стихнет дождь косой, И ожиданья профиль серый завис над взлетной полосой.

У солнца нет другой заботы, как наши ливни прекращать, И расписание полетов через окошко освещать, Молчит измученный диспетчер, закрывший небо до шести, Не плачь, мой друг, еще не вечер, мы непременно полетим.

У жизни нет другой задачи, как ожиданьем нас томить, Билет в руке, багаж оплачен, так что ж мы медлим, черт возьми, Когда еще счастливый случай представит нам Аэрофлот, Коль наше счастье так летуче, мы разрешим ему полет.

111 Евгений Иванович

Георгий Васильев и Алексей Иващенко

На кочках цветочки, за кочками - лес. На дальний лесной полустаночек, наладив пилу да рубаночек, Сюда мы приехали строить навес на дачу к Евгений Иванычу.

А дача-то, дачи-то нет у него! Купил он участок заброшенный, доплелся с посильною ношею, И вот, посреди барахла своего, стоит он в тельняшечке ношеной. Ах, Евгений Иваныч, в полосочку, ох, да шкиперская борода, Держит в левой он - детскую сосочку, держит в правой орудье труда!

Евгений Иваныч, морская душа, И{ дочка его, Маришанечка, душою морскою в папанечку, Расписывать всем, как она хороша, часами он может за чайничком!

А нам - не до чаю, мы рвемся скорей Докончить навес перемычками, а то ведь, беда с электричками, Ведь спать, как хозяин, без стен, без дверей, На голой земле непривычны мы.

Залезает он в спальничек спаренный, каждый вечер себе говоря: "Ничего, перебьемся, не баре, мол! Будем греться пока изнутря!"

Корежит и гнет его радикулит Прохладною майскою ноченькой, но строит и строит он прочненько, А дачи-то нет, а мотор барахлит! Плевать! Не себе же, а доченьке.

Я знаю, дача будет, я знаю, саду цвесть! Способны наши люди не спать, не пить, не есть! Таскать кирпич подмышкой, век путаться в долгах, Чтоб свить гнездо детишкам у черта на рогах.

Долбая по пальцам, торопимся мы Хозяйство Евгений Иванычево навесом укрыть, ибо, мало ли чего, Чтоб больше Евгений Иванычу не оборачивать пленкою на ночь его.

112 О, время, время

А.Иващенко Г.Васильев

Под шорох шин, под рокот ветра послать последнее прости, Менять часы на километры в пропорции один к пяти, И твердь земную переспоря, достичь прибрежной полосы, И утопить в пучине моря свои японские часы.

Ах, время, время, темпо, тейко, цайт и тайм! Мы не считаем, не считаем, не считаем! Его транжирим так и сяк, пока источник не иссяк, Пока манят нас фонари Парижских тайн.

Легко метать в мгновенье бисер, безбожно нарушать режим! И не зависеть, не зависеть от маятников и пружин, Швырять секунды понапрасну на ерунду, на дребедень, Терять минуты ежечасно, сорить часами каждый день.

Искать любви, как ветра в поле, день изо дня, за годом год, Пока нас время не неволит, пока нам не грозит цейтнот, А колокольчик, дар Валдая, нам не дает замедлить бег, И мы, часов не наблюдая, теряем головы навек.

113 Ночь

Георгий Васильев и Алексей Иващенко

Цветной настенный календарь с портретом молодой артистки, И кучка пепла на полу, и полночь позади, И впереди вся ночь, и две зажаренных сосиски, И таракан, и не один.

Будильник старый без стекла, и новый с золоченой стрелкой, И первый снег на волосах - следы седой зимы, И впереди рассвет, и две невымытых тарелки, Ах, кто бы, кто бы их помыл.

И двадцать восемь новых строк, как стая голубей из клетки, И тысяча ночей иных, как смерч над головой, И впереди вся жизнь, и две исписанных салфетки, И все, и больше - ничего.

114*10 Я опять намедни одичал А.Иващенко

Г.Васильев

Я опять намедни одичал, где же вы, здоровые задатки? Раздражаться стал по мелочам, стал прощать большие недостатки, Да неужто, снова началось? Вновь содом, дурдом, неразбериха! То ли радость это, то ли злость, все смешалось, все сплелось, Лихо, мое лихо!

Так жена рвет в ярости чулки, потеряв надежду их заштопать, Так, автопилоту вопреки, самолет нырком уходит в штопор! Так баран, с тупым упорством бьет черным лбом об изгородь кошары, Я поплыл, я тронулся, как лед, и ночами напролет Снятся мне кошмары.

Отгоняя прочь ночную жуть, я с утра до вечера корячусь. Как шахтер, продукт произвожу, и в работе, как в болоте прячусь. Исчезаю, сдав себя в наем, как в ночной туман на дне оврага, Чтоб не видеть света даже днем! А, гори она огнем! Вся эта шарага!

Я зажат в железные тиски, я хриплю заезженной пластинкой, А желанья рвут меня в куски, и ревут животные инстинкты, И топочут дикие стада, я верчусь, мечусь, впадаю в детство, Думал, дурь мою уймут года, а, выходит, никуда От нее не деться!