Неизвестен Автор - Неразобранный сборник 450 песен

Через реки, через чащи, Дни и ночи напролет, Ты возок свой в гору тащишь, Вниз он сам тебя везет,

Не видать дороги гладкой,

Как ни вглядывайся вдаль.

Волочить его несладко,

Тяжело, да бросить жаль.

Там живут мои злодейства, покаяния и лень, И любовь, и лицедейство, и тоска на черный день, Там мешок моих талантов, неприятностей ушат, И котенок с белым бантом, да разбитая душа.

Пока песенка не спета И пока не вышел срок, Так и тащишься по свету, Нагружаешь свой возок, - "Как делишки?" - "Цел ли сам-то?" Ну и двинем, не спеша. Был бы жив котенок с бантом, Да разбитая душа.

Бурлаки

Зоя Ященко Олег Заливако

Вот они, первые ласточки в небе твоем, Что они делают в небе твоем так долго, Ой, занесло нас на чертову крышу вдвоем, Там, за кремлем в огороде течет река Волга.

Ходят по Волге по матушке вдоль бурлаки, Тянут-потянут кораблик все ближе и ближе, Вот, они эти наброски нетвердой руки. Что ты рисуешь, мой мальчик, на чертовой крыше?

Припев:

Ой, посмотри, какая туча улеглась

На крыше старого дома.

Ой, что-то будет и грозы не миновать,

Я слышу раскаты грома.

Выстрел грянет, перекрестится мужик,

Накличет на город затменье.

С неба спустится белая птица,

То не птица, а господне знаменье.

Ой ли, дотянут, а там пришвартуют к Кремлю, Выйдут на берег немытые, в сальных заплатах. Знаешь, мой мальчик, я эт цвета не люблю, Лучше пиши купола из червленого злата.

Выйдут на берег в лаптях, засцчив рукава, Грозно сверкнут опаленные временем лица, Полно, мой мальчик, взгляни, как прекрасна Москва, Солнце надето на велосипедные спицы.

Припев

Вот они, первые ласточки в небе твоем, Что они делают в небе твоем доселе? Ой, не ходи позабудь этот проклятый дом, Я приготовлю тебе приворотное зелье.

И он скажет мне слово

Зоя Ященко Олег Заливако

Он не верит в меня, Он и слышать не хочет обо мне. Он читает такие гигантские книги О Британской войне,

Я смотрю на него Из угла двухэтажной квартиры и жду. Ведь когда-то должно же Ему надоесть говорить ерунду, И он скажет мне слово,

Такое короткое слово,

С которым рифмуется

Горных ущелий вода,

Поезда, города, лабуда, лебеда,

И летящая понебу звезда,

И он скажет мне слово

Он не верит в меня, Он считает меня безалаберной куклой С картинки в своем букваре, Он лежит, растянувшись, И пьет сквозь соломинку воздух На Лысой горе.

Я смотрю на него через призму Светящихся капель на мокрой листве, Ведь когда-то должны же ему надоесть Эти войны, деревянные кони На шахматном поле, в медовой траве. И он скажет мне слово.

Такое короткое слово,

С которым рифмуется

Весь белый свет.

Пистолет, амулет,

Плед и кабриолет,

Марлезонский балет,

И он скажет мне слово.

Он не верит в меня, Он играет такую безумную музыку Белых дождей, Он поет симфоническим голосом Песнь "Погребенных вождей".

Я смотрю на него Из десятого кресла в последнем ряду, Я вращаю в руке апельсин и мучительно жду, И он скажет мне слово.

Город, который мы покидаем

Зоя Ященко Олег Заливако

Город, который мы навсегда покидаем, В нашем сознаньи становится необитаем. В городе том прекращают движенье трамваи, Воздух чернеет, сгущается и застывает.

Вещи теряют свое ощущение места, Улицы, площади, не занимают пространства. Город становится памятью, музыкой, жестом, Чем-то лишенным спокойствия и постоянства.

С речкой, с мостами, с парками, многоэтажный, Город сжимается в точку на карте бумажной, Точка на карте уже с двух шагов не видна, Я раздвигаю ее до размеров окна.

Провинциальной гостиницы с видом во двор, Где мы сидели и где мы сидим до сих пор. Локти твои упираются в плоскость стола, На сигарету тень от планеты легла.

Он приехал

Зоя Ященко Олег Заливако

Он приехал, захотелось на минуту заглянуть Все ли так, как уезжая, он оставил здесь когда-то, Чтобы в этом убедиться И крест-накрест зачеркнуть, Чтобы после не считать себя Хоть в чем-то виноватым.

Занавесочки на окнах, слишком бледные на вид, Кто-то сирый и безродный в этом доме проживает, У окошка в черном платье чья-то женщина стоит И другую, Боже, где она теперь? - напоминает.

Папиросы, будто вымокли, дымятся без огня. Взять бы тачку, да с бутылкой Завалиться в гости к другу. Что ж ты, улица, не вспомнила бездомного меня, Из под ног сорвался белый голубь И нырнул во вьюгу.

И повисли два аккорда между небом и землей, Тот же голос хрипловатый, Надрывающийся, нервный, Он кружится над Арбатом и над Яузой рекой, Утешает: ты не первый, кто уехал, ты не первый.

Здесь тоска и нету денег и на ужин ломтик хлеба, Безысходность, а за нею только музыка и лето, Ну а летом только ивы над водою, только небо, А на ужин пожелтевшая вчерашняя газета.

Но, когда все это вспомнишь на другом конце планеты, Сам себя не понимаешь, отчего печаль такая? И летит московский голубь ослепительного цвета И крылом пустыню неба на две части разрезает.

Война

Зоя Ященко Олег Заливако

Опять разыгралась война в отдаленных селеньях. Но грохот орудий пока заглушает фагот. И девушка в белом, далекая как сновиденье, По улице медленно в сторону парка идет.

И птица летит по ветру, не зная о ветре,

И рыба плывет в океане, не зная воды,

И космос, застывший

В пространстве своих геометрий,

Чарует его красотою своей пустоты.

Опять разыгралась война в отдаленных селеньях. И движется вражеский флот по созвездьям во тьме. И мальчик матрос, очарованный как сновиденье, Снял бескозырку и тихо стоит на корме.

И птица летит по ветру, не зная о ветре,

И рыба плывет в океане, не зная воды,

И космос, застывший

В пространстве своих геометрий,

Пугает его красотою своей пустоты.

Опять разыгралась война в отдаленных селеньях. Но грохот орудий уже приближается к нам. И девушка в белом, далекая как сновиденье, Неслышно ступает по бархатно-красным волнам.

И птица летит по ветру, не зная о ветре,

И рыба плывет в океане, не зная воды,

И космос, застывший

В пространстве своих геометрий,

Встречает его красотою своей пустоты.

Где ты сейчас?

Зоя Ященко Олег Заливако

Ты садишься в кресло, ты смотришь в окно, Ты листаешь журнал, ты слушаешь джаз, Ты уходишь в себя, ты ложишься на стол, Я не буду мешать, но скажи мне, Где ты сейчас?

Я совсем не расстроюсь, когда ты уйдешь На седьмую страницу оранжевой книги, На двенадцатой миле свой кофе допьешь И расправишь свой парус На трехмачтовом бриге.

Я запомню все цифры минувшего дня, Семь, двенадцать и три. Ты слушаешь джаз. Если ты, возвратившись, не застанешь меня, Это значит, я снова не знаю, Где ты сейчас?

Я оставлю тебе деловое письмо, Восемнадцатитомник своих сочинений, Твой обед на столе, мой портрет на трюмо, Мы опять разминулись, Вне всяких сомнений.