Николай Клюев - Стихотворения

Свистят татарские костры,
Или заря, обняв другую,
Не хочет деду ветродую
Отдать лесистые бугры
На буреломные осколы? —
Колхозами рудеют села,
Багряным праздником борозд,
И за клюку держась погост,
Трепля крапивной бородою,
Уходит мглистою тропою
От буйной молодости прочь!

Красна украинская ночь,
На Волге розовы просонки,
И маков цвет на перегонки
С пунцовой кашкой и малиной…
Но кто же в радости овинной,
В кругу овсяных новоселий,
Желанным гостем пьет свирели
Дебелых скирд и прос прибои? —
Он предстоит в предбурном зное,
Как дуб под облаком грозовым,
Ему вершинным вещим словом
Дано живить и жечь до боли,
Чтоб пряхе вьюг — студеной Коле,
Якутской веже и Донбассу
Шить жизнь по алому атласу
Стальной иглою пятилетий!
Не потому ли на рссвете
Костром пылают анемоны,
И в Грузии холмы и склоны
Зурной не кличут черных бед,
А кипнем роз бегут во след
Морей, где бури словно сестры
Гуторят за куделью пестрой,
И берег точит яхонт лоз?
Младенец-исполин колхоз,
Рожденный вещими устами,
Одной ногою встал на Каме,
Другою же тучнит Памир!..
Садись за хлебопашный пир,
Озимый вождь и брат любимый!
Тебе, как гусли, из Нарыма
Поэт несет словесный кедр,
Он соболиной тягой щедр
И голубыми глухарями,
Чтобы в слезах, в жестоком сраме,
Переболев как лось коростой
Сомнением, я песен до ста
Сложил устам твоим крылатым,
Пока щербатые закаты
Оденут саваном меня!

Я жив видением Кремля!
Он грудь мою рассек мечом
И, вынув сердце, майский гром,
Как птицу, поселил в подплечье,
Чтоб умозрения увечье,
И пономарское тьморечье
Спалить ликующим крылом!
И стало так. Я песнослов,
Но в звон сосновый сталь впрядаю,
Чтобы Норвегия Китаю
Цвела улыбкой парусов,
И косную слепую сваю
Бил пар каленый…Стая сов
С усов, с бровей моих слетела,
И явь чернильница узрела,
Беркутом клёкнуло перо
На прок певучий и добро! —
Товарищи, я кровно ваш,
Моторной рифмою (?)
Строку узорную пиля!..
У потрясенного Кремля
Я научился быть железным
И воску с деревом болезным
Резец с оглядкой отдаю,
Хоть прошлое, как сад, люблю, —
Он позабыт и заколочен,
Но льются в липовые очи
Живые продухи лазури! —
Далекий пасмурья и хмури
Под липы забредет внучонок
Послушать птичьих перегонок,
И диких ландышей набрать…
Я прошлым называю гать
Своих стихов, там много дупел
И дятлов с ландышами вкупе…
Опять славянское словцо!
Но что же делать беззаконцу,
Когда карельскому Олонцу
Шлет Кострома — досель — да — инде —
И убежать от пестрых индий
И Маяковскому не в пору?!
Или метла грустит по сору,
Коль на стихи дохнул Багдад,
И липовый заглохший сад
Темнозеленою косынкой?..
Знать я в разноголосьи с рынком,
Когда багряному Кремлю
По стародавнему — люблю —
шепчу, как ветер кедру шепчет
И обнимает хвои крепче,
Целуя корни и наросты!..

Мои поэмы — алконосты,
Узорны, с девичьим лицом,
Они в затишье костромском
Питались цветом гоноболи,
И русские — чего же боле?
Но аромат чужих магнолий
Умеют пить резным ковшом
Не хуже искрометной браги. —
Вот почему сестре-бумаге
Я поверяю тайну сердца,
Чтоб не сочли за иноверца
Меня товарищи по стали
И по железу кумовья.

Виденье красного Кремля
Нося в себе как свиток дыма,
Под небом хмурого Нарыма
Я запылал лесным костром,
Его раздули скулы Оби,
В колодовом остяцком гробе
Угомонить ли бурелом?!
Я не угасну до поры,
Пока напевы-осетры
Не заплывут Кремлю в ладони
И на костях базар вороний
Не обернется мглистым сном,
Навеянным седым Нарымом
И Оби саваном!.. Но мимо!
Поэме — голубому лосю
Не спится в празелени сосен,
Ей все бы мчаться бором талым
Туда, где розовым кораллом
Цветет кремлевская скала!
Как перед ней земля мала
И круг орбитный робко тесен!
О, сколько радости и песен
Она в созвездья пролила!

Тебе ли с солнцем спорить, мгла?!
Косматой ведьмой у котла
Ты ростишь горб и зелье варишь,
Чтоб печенег или татарин
Пожаром сел, кошмою гари
Коммуны облик златокарий,
Как власяницей заволок,
Лишь гробовым улиткам впрок!
Но тщетны черные кудесы —
Строители не верят в беса,
Серпу и молоту верны!
Мозолиста рука страны.
Но весны розовы на Каме,
Румяны осени в Полтаве,
И молочай пожрал в канаве
Орла с латунными когтями,
Чтобы не застил солнца рябо!
От камчадала до араба
Рог мускулов творящих слышен,
Он пальмы сирские колышет
И напевает сны Бомбею,
Что бледнорукому злодею
Надела Индия на шею
Мертвящей льдиною пифона…

Чу! Обонежских сосен звоны! —
Они сбежались как лопарки,
В оленьих шкурах, в бусах ярких,
Дивиться на канал чудесный,
Что в мир медвежий и древесный
Пришел посланцем от Кремля —
Могучий кормчий у руля
Гренландских бурь и океана!
И над Невою всадник рьяно,
Но тщетно дыбит скакуна;
Ему балтийская волна
Навеки бронзой быть велела,
И императорское дело,
Презрев венец, свершил простой
Неколебимою рукой,
С сестрой провидящей морщиной,
Что лоб пересекла долиной,
Как холмы Грузии родной!
Чу! За Уралом стонут руды!
Их бьет кирка в глухую печень,
И гордой волей человечьей
Из стран подземных вышли юды,
Вперяясь в ночь, как лунный филин,
И тартар, молотом осилен,
Ударной тачке выдал уголь —
Владыку черного и друга
В багрово пламенной порфире.
И в прежней каторжной Сибири
Кузбасс шумит суровым садом,
Обилен медным виноградом
И мамонтов чугунных стадом,
Что домнам отдают клыки!..
Чу! Днепр заржал…Его пески
Заволокло пшеничной гривой
И ребра круч янтарной сливой,
Зеленым гаем и бандурой!..
И слушает Шевченко хмурый
Свою родную Украину, —
Она поет не про степнину,
Где порубили хлопов паны, —
Сошлись бетоно-великаны
У святославовых порогов
Пасти железных носорогов
На синих исцеленных водах!

Цветет подсолнечник у входа
В родную хату, и Оксана
Поет душисто и румяно
Про удалого партизана,
Конец же песенки: Кремлю
Я знамя шелком разошью
Алее мака в огородце. —
И улыбается на солнце
Кобзарь-провидец…Днепр заржал
И гонит полноводный вал
На зависть черному поморью!
Оксана, пой вишневой зорью,
И тополь сватайся за хату,
Тарас Николе, как собрату,
Ковыльную вверяет кобзу! —
И с жемчугом карельским розу
Подносит бахарь Украине!

О, Кремль, тебе на Сахалине
Узорит сказку орочен!
Лишь я, как буйвол, запряжен
В арбу с обломками Рассеи,
Натруживал гагарьи шеи,
С татарскою насечкой шлеи,
Ясачным дедовским напевом.
Но вот с вершин дохнуло гневом,
Зловеще коршун прокричал,
И в ледяных зубах обвал,
Как барс трусливого ягненка,
Меня помчал, где ливней гонка
И филин ухает спросонка,
Кровавит рысь лосихе вымя,
И пал я в глухомань в Нарыме!
И изблевал я желчь свою,
Зрачки расширил, как озера,
Увидя взломщика и вора
В лукавом сердце, и ладью
С охотничьей тунгусской клятвой,
Прошив упорной мысли дратвой
И, песню парусом напружив,
На лов невиданных жемчужин
Плыву во льды путем моржовым,
Чтобы, как чайка, юным словом,
Лесою и веслом еловым
Покрыть коварную вину!