Лидия Аверьянова - Vox Humana: Собрание стихотворений

И больших пространств едва тугое пенье
Катится, как в темном кубке жемчуга:
Флорентийской жизни древнее теченье
Входит в северные берега.

Я сказочно богата ожиданьем.
Живу – и дней крылатых не считаю.
За долгий путь вознаградит свиданьем
Старинный недруг – или друг – не знаю.

В полотнах времени идет навстречу
Тот, кто навек назначен мне судьбою. –
О, кто б Ты ни был – знай, Ты мной отмечен:
Благословенье Божье над Тобою.

Взгляни в лицо мое – Твое отныне,
В мои глаза, опущенные строго:
К Тебе, к Тебе ведет меня и стынет
Тропой цветочной райская дорога.

Нет, клекот дней не чувствовать острее,
Но жить стремглав, бездумно налегке –
Не камнем медленным на этой шее,
Но четками на дрогнувшей руке.

И двигаться, шурша, нежнее дыма,
Как Ариаднина струиться нить —
Чтоб было Вам, мой друг, неповторимо
Легко держать и легче уронить:

Ведь с тонкой тенью моего заката
Пути скрестились Ваши и мои –
И сердце Корсунов в гербе крылато
Двойной стрелою смерти и любви.

Крылом любви приподнята над всеми…
Мой ломкий жребий нежен и жесток. –
Глубокой ночью ропщущее время
Глухим прибоем плещется у ног.

В плаще времен мне стройной снится тенью,
Как кипарисы, молодость твоя.
К твоим губам, к узлу сердцебиенья,
Цветком надломленным склоняюсь я.

И жутких глаз я больше не раскрою,
Но ковриком душа простерта ниц –
И смерть едва заметною ладьею
Плывет по краю сомкнутых ресниц.

Орлиный клекот, ветер непокоя,
Сжигая дней легчайшие листы,
В высокой муке, под моей рукою,
О, сердце Корсунов, как бьешься ты!

О, в складках всё одной мечты,
В тисках холодного веселья,
Мне снится, снится, друг, как ты –
Ее целуешь ожерелье.

И, руки спрятав за спиной,
Чтоб не схватить ножа тупого, –
Я, в оскорбленье ей одной,
С трудом придумываю слово.

…И, верно, голос твой ослаб:
Ее руки рукой касаться…
С улыбкой спит она. Когда б
Она мота не просыпаться!

И часто так, в тугом плену,
Хмельным качаемая зельем,
Я вдруг ей горло затяну
Ей возвращенным ожерельем.

И я справляю свое Рождество:
Стою, смотри, у окна твоего.

И вижу ограду, каток, кусты
И всё, что обычно здесь видишь ты.

Не ты со мной, но большие слова,
Вот, имя твое приходит сперва,

Ложится на сердце крылами букв,
Сухая ладонь приглушает стук.

В круженьи, в тревоге, в плену таком,
Зачем я вошла в этот серый дом.

Мой стройный, высокий, хороший весь,
Андрей, я не знаю, зачем я здесь.

Вздымается жизнь за твоим окном –
И слезы весь мир рисуют пятном,

И ветер – сквозь жуткий нездешний свет –
Качает деревья, которых нет.

А я не та. Опять мой голос ломкий
Над степью лег, под купол синевы. –
Да, туже всех ремень моей котомки
Рукой своею затянули Вы.

Еще я – факел на ветру разлуки,
И я горю, чуть вспомню милый дом,
Когда мой стих я Вам роняла в руки,
Обожжена строфическим крылом.

Развеян теплый пепел вспоминанья.
Спокойной будь. Ты вновь обречена
Уйти. В тебе, как в опустелом зданье,
Нет больше жизни. Только тишина.

Я помню, девочкой, случайно
С судьбою вымысел сплетя,
В полях, под снегом, с болью тайной
Андреев-крест искала я.

Ни волк, ни зверь иной не тронет
Меня, царевну – и домой
Цветок несла я меж ладоней,
Как сердце, данное судьбой.

И вот – Тебя зовут Андреем.
Над нами высятся года.
При встрече — нет, мы не краснеем
И улыбаемся всегда.

Но если, друг, неясны дали,
Твой жребий темен и жесток —
Мне будет крест твоих печалей
Как легкий некогда цветок.

Как дней пустые жемчуга
На теплый пепел сновиденья –
Спадет на наши берега
Вода глубокого забвенья.

Они кричат, слова мои.
Всё ищут выхода и входа
Румяно прожитые дни,
Тревогой скошенные годы.

Как больно мне не быть твоей.
Как мысль терзается сухая,
Квадратный жемчуг наших дней
В последний раз перебирая.

Смотри, как дом распахнут твой –
И снова, дрогнув от бессилья.
Мой голос над твоей душой
Простер надломленные крылья.

Дано мне сердце – сокол меж сердцами –
А мне ему не перебить крыла,
А мне таких – как солнце, как стрела! –
Не удержать бескрылыми руками.

Дай мне взглянуть в лицо твое. Над нами
Редчайший север – небо из стекла;
Его лучи я тихо отвела:
Италии твоей шуршит мне пламя.

Как будет трудно жить мне без тебя.
Одна любовь ладьей сонета правит.
Ровнее стих. Не узнаю себя:

С какой зарей мой сон меня оставит?
Уходит всё. И всё возвращено.
Не страсть стареет – доброе вино.

День раскрывался, как белый подснежник.
Солнце стояло за облачной дверкой —
В Троицын день, благовонный и нежный,
В Троицын день я вошла в эту церковь.
Я – с нерушимой твоей колыбелью,
С темным крылом моего лихолетья…
Воздух струился над плоской купелью
Греческим медом и греческой медью.
В рай позолоченный, к тесной иконе
С веткой березы, прозрачной и узкой:
Здесь обо всем, что к земле меня клонит,
Матери Божьей я всплачусь Корсунской…
В вихре знамен, в молодом большетравьи
Я пронесу через годы тугие
Дрогнувший дар твоего православья,
Выпуклый клекот твоей Византии.

Нет, он другой; не выше и не лучше –
Его собой ты не напомнишь мне.
А я – ну, что ж: на всем твоем огне
Не таю я. Моя дорога круче.