Ксения Некрасова - Ксения Некрасова: “Опечатала печатью слез я божий дар из вышних слов”

Господство гигантской индустрии и колоссальных машин неоспоримо создало новые небывалые рефлексы в центральной нервной системе современного человека. А раз так — то следует понятие прекрасного извлекать из людей, которые овладели машинами и пространствами, и на этом извлечении строить современную эстетику.

Моими учебниками являются совершающиеся факты на улицах и в зданиях Москвы. И размышляя о виденном мною, я обыкновенно рассматриваю репродукции картин, где художник берет какой-нибудь характерный в определенное для времени мгновение факт и изображает его в образе, дает ему лицо, фигуру, платье и обстановку.

Каждое мгновение существования факт = есть существование в определенном образе мысли, меняется факт — меняются мысли. И только живопись может одеть мысль и поставить ее пред живущими в одном состоянии на веки веков. Вот поэтому я и учусь беспрестанно у свершившихся фактов на улицах и в зданиях Москвы и у мировой живописи старых и современных мне художников — отсюда и нужно исходить, если хочешь понять мои стихи.

Впечатления о Российско-Голландской выставке цветов. Сентябрь, 1955

— Цветочная выставка Московской области и Голландии отражает суть народа того и другого. На русской части выставки цветов многое множество: в вазах не букеты, а тугие веники, сортов тоже много, цветы подобраны один к другому без учета форм и цвета, в общем, богатство чувств и обилие прекрасного удивляет и поражает, но все это в великом сборище безвкусицы и дикой душевной некультурности (печально и горько).

— Про Голландию я бы сказала, что чувства и душевность в голландских цветах отсутствуют. Есть декоративная красивость. Есть и поэтичные цветы, как декадентские стихи. В цветах мало природы, много искуственного, но все это подано с таким отшлифованным изяществом, с таким блеском и вкусом, что москвичи только ахают.

Правда — в добре, а добро присуще русскому народу (а не царям).

Искателю правды нужно иметь индийское совершенство духа. А индийский Будда появился из цветка.

Взрослые только притворяются взрослыми —

Думаете, украшения елочные они для ребят покупают? Сами себя, не хуже младенцев, забавляют, а внешне посмотришь — очки, шляпа, портфель в руках.

А у самого в кабинете — медвежата на столе. Да и эти туалетные безделушки — тоже игрушки. Человек до конца своих дней остается ребенком, только мозговые линии умножаются и углубляются к созреванию, поэтому взрослый и становится по-настоящему умным и серьезным. А к старости извилины усыхают и в старике опять начинает царствовать ребенок.

Круглые шары паразитов съедают деревья (пригород Харькова).

Торчат кое-где на пашнях немецкие деревянные кресты. Появились пирамидальные тополя. Преобладает чернолесье. Вокзал Харькова. Две молодые стрелочницы с флажками встречают поезд. Гордые и румяные, как адмиралы.

Гора

Ялта

Листья у всех растений в месяц февраль как кожаные. Земля — почва — великолепного коричневого цвета и напоминает цыплячий пух.

Огромное дерево называется «волчьи ягоды».

Люди, живущие среди зеленой благодати, лишены восхищения. Не так, как москвичи радуются каждой веточке.

Подборка составлена по материалам тетрадей, датированных 1944–1946 годами. Большая часть произведений написана в военное время. Находясь в эвакуации, Ксения задумала написать поэму о блокаде Ленинграда и сшила себе специальную тетрадь для сбора материала. Как следует из записей, воспоминаниями с ней поделились эвакуированные сотрудники Ленинградской академии наук. Однако работа не заладилась. В самодельную тетрадь Ксения записала лишь три отрывка из жизни ленинградцев. Свободные листы тетради были пущены на черновики. Из черновиков мы взяли для настоящей подборки стихотворения «Набросок», «Садовник» и «Судьба дала мне в руки ремесло».

В «Наброске» рассказывается о событиях, произошедших в семье Ксении в 1941 году. Стихотворение автобиографично и, по сути, представляет собой оформленную в столбик дневниковую запись. После подрыва шахт в Подмосковье муж Некрасовой, горный инженер Сергей Высотский, предлагает Ксении уехать с ним в Азию. Однако та отказывается, предпочитая остаться с сыном Тарасиком в Москве.

Один из вариантов этого стихотворения под названием «1941 год» уже появлялся в печати. Впервые он был опубликован в книге «Судьба», изданной в 1981 году. Однако в напечатанном варианте стихотворение имело иной порядок эпизодов и было лишено «документальных» частей. Например, очень интересного, на наш взгляд, отрывка, в котором Ксения воспроизводит состоявшийся между ней и мужем диалог.

«Садовник» — прежде не опубликованное стихотворение. Тема садовника — одна из основных тем в поэзии Некрасовой. Вовсе не случайно в стихотворении «точки», рассыпанные перед садовником, названы не «семенами», а «именами». Земля представлялась Ксении огромным цветущим пространством, а садовник, засевающий землю, — это тот же поэт, который засевает пространство «именами», то есть, словами. Миссию поэта она видела родственной миссии садовника. Если мир — это сад, то поэт должен складывать сонеты «о навозе, и стихи о почве».

Любопытно, что стихотворение начинается отточиями. Это вовсе не пропущенная строка. Как отмечала Ксения, в своих стихах она «шла от живописи». К примеру, нетрудно заметить, что изображение людей в текстах Некрасовой всегда статичное. Она описывает увиденное так, как если бы это была картина. Отточия в тексте — это, вероятнее всего, изображения семян, лежащих перед садовником.

Обращает на себя внимание и замечательный неологизм. Некрасова активно занималась словотворчеством. Среди ее «изобретений» — «луноликие киргизята», «яблокощекий мальчик», «надшарие небес», «дарохраненье лет» и «тыквеннолунная чалма» из приведенного стихотворения.