Катя Гордон - Вольфрамовая нить

Чем дальше, тем меньше мне хочется вслух…
Рожденья не будет — гони повитух —
В голодные белые руки — не выплеснут жизнь через муки.
Останется эхо — далекий мотив —
Повстанец остынет словам супротив —
Наденет пальто потеплее — чтоб руки не сильно алели.
В толпе задохнется бессмертный огонь —
Мы вряд ли друг друга узнаем с тобой —
Разгонит бастующих ливень — жизнь сделает нас молчаливей.

Я не помню ничего: только линии ладони —
Кто-то очень посторонний дал тепла мне своего —
Руку дал. На белой коже — дюжина была дорожек —
«Тише — тише — осторожней — и не бойся никого».
То ли вечер — то ли утро — было холодно, как-будто
Металлические двери и железные замки…
Я рыдала, что не верю ни в любовь, ни в камасутру —
Он жалел прикосновеньем чудодейственной руки.
Мы сидели на скамейке — у воды… Унылый лебедь —
Городское наважденье — два подрезанных крыла —
Два случайных человека — бабочки в осеннем небе —
Он жалел как мог чужого, я открылась как могла.

Столько похожих рож:
Инкубаторные, ей Богу.
И один на другого похож,
Да еще и шагают в ногу.
Да еще и мечты простые —
Сыто жить пока тела не остыли.
Да и мое лицо стало часто напоминать мне
Это страшное рыло толпы, а не лик моей милой матери.

Не плачь… я знаю: в параллельном мире
Мы не расстались, а живем с тобой
Под самой крышей в маленькой квартире
И окна занавешены листвой.
Без адских мук и благодати Бога —
Мы счастливы и надо нам не много

Время странное… будто мы стоим на обрыве —
Разговариваем, чемоданы в руках, смеемся —
Будто поезд — и мы поедем и не сорвемся —
Ну а если не поезд, то спас жилеты и крылья…
Или вот иконка — ну чем не средство от хвори —
По-зо-ло-чен-ная… — а значит народ доволен.
Все курлычут, гулят как малые дети —
Через зубы плюют и бросают бычки с платформы —
А за нами стеною безликие люди в форме —
В камуфлированных костюмах смерти.
А пока голосуем! «Пускай отменят плацкарты!
Чтобы чай бесплатно и чтобы белье из шелка! —
Надоела нам ситцевая дешевка —
Голосуем за могу куриную и за карты! —
А того сумасшедшего, что кричит и плачет —
Уберите отсюда — он портит нам жизнь — подальше!»
Словно время пришло только радоваться и бояться
Мы стоим на обрыве — не можем остановиться —
Говорить ни о чем — и смотреть на пустые лица —
Вот и поезд пришел… расступитесь, братцы.

Я пишу на чеках, на салфетках —
На ладони — только это редко —
руки мыть — предсмертные заметки,
Тем кто смотрит на меня из клетки.
Или я на них… Стальные прутья…
Говорят у власти снова Путин —
И легко других перешагнуть им
— говорят… А я пишу и плачу —
Много строк пустых и многозначных
Дни свои шагреневые трачу
Получая три плевка на сдачу.
А Венеция уйдет под воду —
И найдется новый вождь народу.
И ладони мы отмоем содой —
От стихов никчемных про свободу

Я ведь умею многое… сдачи дать
вырезать — выкинуть — уничтожить — свое забрать.
Я проиграть могу, но поутру встать —
холодной водой умыться — опять начать.
Расставить по полкам книги, собрать листы —
Раны на пальцах, осколки собрав, простить.
Я не могу одного: убивай и бей —
Бояться я не умею как битый зверь —
Прятаться, пятиться в угол, пощады ждать.
Пугает меня одно, что умрет мать.
А остальное виньетки и кружева
Старость и бедность — чушь, если мать жива.
Так что пугать не стоит — не ровен час —
Мне надоест терпеть — напугаю вас.

Жить прошлым больно и легко — сворачивается молоко —
Ребенок смотрит безучастно на армию учителей —
Ему твердят, что жизнь прекрасна, а он мечтает голубей
Гонять по лабиринтам улиц, пернатой суетой любуясь.
Жить прошлым больно. Но пора, жизнь тратить с ночи до утра —
На быт бессмысленный и скучный — с ним только память неразлучна —
Сидит как голубь на плече — и бьются колко и беззвучно —
Мечты из выцветших времен: не стал, не умер, не влюблен.
Жить прошлым легче, чем насущным: в нем прятаться, как под столом,
Когда чужими полон дом и все твердят о том, что будет —
Из мальчика и этих буден, кем станет он и что потом…
и слезы сдерживать с трудом.
И только после станет ясно — что в настоящем жизнь прекрасна —
И будущих удач милей — тот всполох крыльев голубей.

Мы много врем, что завтра и однажды
мы встретимся и будем неразлучны,
что просто год какой-то невезучий,
и все нехорошо и все неважно,
что будет все немыслимо прекрасно:
стол с белым полотном под облаками —
мы будем счастье с веток рвать руками,
смеяться и не думать о напрасном.
Мы будем безмятежны и свободны —
и делать только то, что нам угодно.
Все сочиняем… и воруем время —
как ягоды с чужого огорода,
Мы прячемся от правды и народа —
И проживаем наши дни не с теми,
не так…
………и собирая крылья в кокон
не верим и не доверяем Богу.
Но ничего не будет… только память:
и радость, не случившись станет прошлым —
наш мир придуманный кривым и пошлым —
И ничего нам не дадут исправить.
Так мы подохнем, ожидая манны…
Все будет хорошо. Мы шарлатаны.

Так любят только тех, кто никогда
не будет рядом ни в беде, ни в счастье.
Остынет в сердце память как вода.
Останется полоска на запястье
от детского конька…
Под толщей льда —
как под бутылочным стеклянным небом
печаль уснет как сом…
Но тех кто никогда
ни другом ни приятелем нам не был
так любят…
И не выдумать тепла,
не отогреть на окнах свет ладонью —
Был день один… и больше никогда.
Так любят очень близких посторонних.