Владимир Фирсов - Чувство Родины. Стихи и поэмы

И я молчу
Пред вечностью светил,
Пред тишиной
На бывшем поле брани…
Я здесь еще сильнее
Ощутил,
Сколь в единеньи велики
Славяне.

На Шипке тьма.
Но та звезда светла,
Которая, конечно же, не скоро
Покинет крест,
Что над Гнездом орла
Навек застыл торжественно и скорбно.

Гнездо орла —
Гнездо моей любви
К тебе, земля, нашедшая свободу.
Здесь каждый камень —
В стонах и в крови
Болгарского и русского народа.

Здесь даже тишина —
И та скорбит.
Мигают звезды, тишину лелея.
Спит перевал.
Балканский лев не спит.
Он сторожит
Покой у Мавзолея.

Метеорит легко сгорел…
Не так ли
И я сгорю когда-нибудь дотла?

Не спит маяк на мысе Калиакри,
Бесшумные
Вращая
Зеркала.

Прибой спокоен.
Ровен звон цикады.
Чуть видимый, мерцает пароход.
И до того чиста,
Легка прохлада,
Что на душе ни грусти,
Ни забот.

Вот так бы и стоял
Над звездным морем,
Глядел бы вдаль, не видя ничего,
Навек забыв,
Что есть на свете горе,
Печаль земли
И жизни торжество.

Вот так бы и молчал,
Дыша покоем…
А там вдали,
В краю моих отцов,
Стоит изба над малою рекою
Лицом к закату
И к заре лицом.

Она спокойна
Мудростью крестьянской,
Неторопливой жизнью на земле,
Привыкшая
К былому постоянству,
Рожденному в доверчивом тепле.

А постоянство —
В беспокойной речке,
В колодезном привычном журавле
И в том сверчке
За теплой русской печкой,
За самой доброй печкой
На земле…

И стала тишина невыносима.
И сердце Стало биться тяжело:
Ведь той избе
Я не успел спасибо
Сказать за то привычное тепло.

Видения проходят дорогие —
Мостки, телеги, избы и плетни.
Берет за сердце
Приступ ностальгии,
Неизлечимой даже наши дни.

Болгария!
Прости тоску по дому,
По тем речным, неярким берегам,
Где рвутся крыши,
Крытые соломой,
Навстречу золоченым облакам.

Уеду я,
Коль сердце бьется н а крик.
И буду помнить:
Тишина была,
Горел маяк на мысе Калиакри,
Бесшумные
Вращая
Зеркала.

Ты успокойся, сердце,
Погоди,
Еще не все мои дороги пройдены…
Идут на Родине холодные дожди.
Холодные дожди идут
На Родине.

Там от дороги мокрой в стороне
Пестреет стадо
В черном редколесье.
Тетерева чернеют на стерне,
Грустны их незатейливые песни.

Молчит стожок.
Сорока на шестке
Унылым треском оглашает осень.
Забытой краской лета
Вдалеке
Сквозь синь — дождя
Проглядывает озимь.

В пустых скворешнях
Ветерки гудят.
Идут дожди, по крышам барабаня.
И окна запотевшие
Глядят
На мир унылой зеленью герани.

Машинам не проехать, не пройти.
Надежда на коня да на телегу.
Идут дожди.
Холодные дожди.
На мокрый грунт легко ложиться снегу.

Он выпадет однажды поутру
И, новым светом озарив просторы,
Сверкнет
Под стать гусиному перу
И ляжет
На поля и косогоры.

Снежки, салазки, легкие коньки
И розвальни, и сани замелькают.
И задымят под снегом родники,
Теплом земли родимой истекая.

О сердце!
Не боли в моей груди,
Веди себя спокойнее и тише.

За тыщи верст
Я чутким сердцем слышу:
Идут на Родине холодные дожди.

Нет, ты не сказка,
Нет, родная, нет —
Ты раньше сказок
Родилась на свет…
Сказитель мертв,
Герои сказок спят.
Над ними ветры
Горестно трубят,
Да как трубят!
Безлюден пыльный шлях,
Хлеба горят
В неубранных полях.
А где расплата,
Где ее черед?
И к белым хатам
Пепел пристает.
О горе!
От зари и до зари
Бредут по белу свету
Кобзари.
И бродят
По дорогам той поры
Ослепшие от горя
Гусляры.
Горит земля!
И от родной земли
До срока
Улетают журавли.
Что это — сказка?
Нет, родная, нет —
Ты раньше сказок
Родилась на свет.
Твои просторы
Кровью занялись!..
А сказки?
Сказки позже родились.

Нет, не ждали мы гостей
Эдакого чуда —
Триста тысяч лошадей,
Тысяча верблюдов.
Бешено колокола
Били,
Били,
Били!
Вздрагивали купола
И гостей слепили.
Ощетинилась сосна,
Ель колючей стала.
И берез белизна
По глазам Хлестала!
У Батыя от берез
Слезы,
Слезы,
Слезы.
Не сдержать Батыю слез
Больно
Бьют
Березы!
Ни проехать, ни пройти —
Все березы на пути.
Не проскачет богатырь,
Не пробьются грозы,
И тогда Велел Батый
Вырубить березы.

Когда умрет последняя береза,
Умрет последний русский человек,
Заплачет небо!
И, как ливень,
Слезы
Обрушатся
В проемы мертвых рек.
И тишина расколется от грома,
Накроет травы черная вода,
И медленно
Закружатся вороны
Над горьким прахом
Нашего труда.
И жизнь славян
Покажется вопросом,
Который никому не разрешить!
И вряд ли вспомнят нас,
Русоволосых,
Великих…
Не умевших дружно жить.

Пока мы судили-рядили
И ссорились меж собой,
Пришельцы
Березы рубили.
И ханские трубы трубили
И смертный готовили бой.
Так что же случилось с тобою,
Земля,
Что в холодной ночи
Березы — на поле боя,
А воины — на печи?
Каленые стрелы Батыя
Им видеть
Не довелось.
И снится им,
Снится Россия,
Белая от берез…
А утром,
Когда они встали,
Увидели в серой мгле:
Березы
Белели
Крестами
На вытоптанной земле.
Услышали:
Бил Ярило
Набатом
Над Родиной всей.
О, сколько беды натворила
Разрозненность русских князей!

С дыбы — на дыбу
И — на дыбы!
— А ну, рабы.
Готовь гробы!
Идет гроза,
Топорами стуча!
Как угли, глаза
У палача.
— Жгите, сволочи,
Не помрем! —
Горят мои волосы
Русым огнем.
Их не остудят
Озера глаз…
Вы слышите, люди,
Вы помните нас?!

То не осень плачет
В горькой вышине,
Мой ровесник скачет
На седом коне.
Скачет на заставу
По лесам, лугам.
И тугие травы
Бьют по стременам.
Очи голубые
Смотрят в синеву…
Воины Батыя
Залегли в траву…
Молодой невесте
Друга не видать.
Не придется вместе
Ночи коротать.
Рано поредели
Русские леса.
Рано потемнели
Синие глаза!

Там,
Где солнце
Тихо за гору зашло,
Сколько нас, русоголовых,
Полегло!
Сколько нас —
Поди попробуй сосчитать!
Будут матери и жены
Причитать,
Будут батьки седоусые
Рыдать…
Сколько нас —
Поди попробуй сосчитать!
Подымая тучи пепла и золы,
На кровавый пир
Слетаются орлы.
А поодаль,
Боязливо семеня,
Черный ворон косит глазом
На меня.
Я бы плюнул ему в очи,
Да невмочь!
Черный ворон,
Что ты хочешь?
Черный ворон хочет ночь.
Черный ворон,
Черный ворон
Жаждет мне помочь.
Там, где солнце
Тихо за гору зашло,
Сколько нас, русоголовых,
Полегло!
А как солнце поднималось из травы,
Сколько наших
Не подняло головы!